тумана. Сестра в то время изучала метеорологию в Лунде, и я послала ей список погодных слов.
Туман:
высенец;
дымка;
марево;
мгла;
мзга;
муть;
смог;
хмарь.
Снег:
серен;
пухляк;
крупа;
зазимок;
батружье;
сало;
снеговерть;
падь;
лють;
заструга;
надув;
поземок;
заметь;
крутень;
фирн;
чипор;
лепень;
сувой;
хижа;
завируха.
Хоть и редко, но собеседницам двоюродной бабушки выпадала хорошая погода. Они надеялись, что метель утихнет, что увидят свет на ночном небе, ярче солнца.
В одну такую поездку прабабушка отправилась в январе 1922 года, когда носила под сердцем восьмого ребенка. Приняв роды, она возвращалась домой. Безветрие, наст и множество звезд на черном небосклоне. И мир в ее дневнике превращается в сверкающий зеркальный потолок, в тысячи крохотных зеркал под пылающим солнцем. Я катилась по насту, пишет она, рисуя сверкающие кристаллы, отражающие слабый свет зимнего дня. Это дает ей повод задуматься о том, а не сделан ли человек из звезд. Запись заканчивается предложением:
Вечером я родила живую девочку.
— Это была я, — заметила вскользь двоюродная бабушка, когда я отдавала ей главу.
Затем неожиданно наступило лето с белыми ночами и полным безветрием. Зеленеют луга, бегут и журчат ручьи. В одной довольно длинной дневниковой записи прабабушка описывает, как возвращается домой с акушерскими щипцами и камфорой в сумке, примерно тогда же время почти остановилось и потянулись долгие два месяца. Из зимней темноты прабабушка наконец выходит на солнечную сторону, на свет, туда, где больше нет теней. Оглядываясь вокруг, я заметила разрыв в облаках, сквозь который в темное небо пробивался солнечный луч, и в груди моей задрожала радость при виде этой красоты. Она рисует землю как ярко-зеленый плюшевый ковер, описывает таволгу выше пояса и брызги от водопада, мимо которого проходит. Я легла на живот у ручья, выпила воды, увидела форель, затем села на берегу и смотрела на свое отражение, которое проплывало мимо, подхваченное течением. Душа моя размякла, как земля по весне. Она сидит на берегу среди жужжащих мух и почти на целую страницу описывает, как, проходя сквозь воду, солнечный луч преломляется и распадается на все цвета радуги.
Я захватила с собой удочку, и в воде плавало облако. Картину летней ночи мать восьми детей завершает словами: Эта ночь не отпускала, и я поняла, что моя жизнь обрела цель. Я перелистываю страницу, в самом верху следующей прабабушка написала своим красивым почерком:
Как получается, что люди решают не заводить детей? Я научила их тому, что знала. Это не помогло, и на следующий год меня вызвали на тот же хутор.
Несмотря на то что почти нет записей, связанных с рождением и родовыми муками женщин, иногда можно найти отдельные предложения, вставленные в описания природы и путешествий.
Если бы я родилась мальчиком, то могла бы стать врачом и спасти жизнь женщинам, которые умерли от дизентерии, пишет прабабушка. С другой стороны, и она, и ее коллеги нередко говорили о животных. О своем призвании прабабушка рассуждает:
В детстве меня интересовало рождение животных. Тогда было принято хоронить зародыш в материнском лоне, и я рассматривала матку убитого животного, восхищаясь прозрачной жидкостью, в которой плавал эмбрион. Мне казалось странным, что животные появляются на свет задними ногами вперед, а дети — головой.
Часто упоминаются овцы.
Я люблю животных. Особенно исландских овец, говорит одна из женщин.
Овцы во многом превосходят человека, говорит другая.
Овца — лучший спутник человека, говорит третья.
Исландская овца может быть по-своему строптивой, говорит четвертая.
Сравнив то, что записала с кассет двоюродная бабушка, и то, что говорят ее собеседницы, я обнаружила, что основное место занимают вопросы, связанные с областью бабушкиных интересов — с миром животных, кроме того, в некоторых случаях она вольно использует их ответы как основу для своих собственных рассуждений и отходит от них. А вот из дневника прабабушки ясно, что она разделяет интерес своей дочери к животным.
В одном месте она делится детским воспоминанием о том, как море выбрасывало на берег китов, как она ждала, когда животное разделают и поделят мясо. Если мне везло, попадались беременные самки. И самый яркий момент — когда детеныша вырезали из живота матери. Его не ели. Кроме того, она упоминает птиц. Когда прабабушка идет на вызов или возвращается домой, чирикают воробьи и слетаются ржанки, она описывает форму яиц в гнезде, вспоминает, как однажды видела сову, а еще как-то раз — сокола в полете.
Аномалиям тоже нашлось место в живых историях, таким как белые вороны и уродливые животные. Больше всего меня интересовало все необычное, пишет прабабушка. Мой интерес стал известен в округе, и за мной присылали всякий раз, когда рождались сросшиеся ягнята с двумя головами или пятью ногами. В соответствии с этим двоюродная бабушка решила посвятить подобным случаям отдельную главу. Судя по замечанию на полях, одно время она даже думала назвать книгу «Истории об аномалиях в природе и животном мире страны, рассказанные акушерками на основе личного опыта». Как видно из этого названия, речь идет о природе в целом. Прабабушка упоминает лунное и солнечное затмение, одна из собеседниц — двойную радугу, другая женщина видела, как гуси и лебеди прилетели одним клином, и, как ей показалось, очень похоже, что лебеди закрались в гусиную стаю, чтобы облегчить себе полет, третья собеседница говорит об облаке удивительной формы, она описывает его как облачное вымя на небе и называет вымеобразным облаком.
Несколько раз речь заходит о родах или ребенке, но тоже в контексте чего-то странного или аномального. Например, упоминается новорожденный с ушами в нижней части головы и расстоянием между большим и остальными пальцами на руке, превышающим обычное. Одна из акушерок проговаривается о двух сросшихся детях, которые появились на свет в тяжелых родах и умерли. Но я обещала никогда не рассказывать об обстоятельствах, добавляет она.
Обращаю внимание, что двоюродная бабушка думала назвать одну главу «О материнском инстинкте». В ней, как и в других случаях, ее собственный взгляд переплетается с рассказами акушерок. Я пришла к выводу, что на самом деле бабушка все время писала о самой себе, что беседы с семью престарелыми акушерками на самом деле были разговорами с самой собой, их история на самом деле была ее историей, перенесенной в другое время и место, и глава о материнском инстинкте не исключение. Прабабушка родила десять детей, а большинство собеседниц двоюродной бабушки, как и она, были незамужними и бездетными. Глава начинается со слов:
Цель жизни не в том, чтобы размножаться.
Кроме того, в
