внимания. Пристальный взгляд Леона обжигал мою кожу, такой же ощутимый, как пальцы, поглаживающие мою плоть. Моя нога начала постукивать по перекладине барного стула, а палочки с моцареллой внезапно стали слишком приторными у меня во рту.
Я не хотела есть. Я не хотела больше пива. Я хотел удовлетворить это ненасытное любопытство, которое постоянно притягивало мой взгляд к тому злобно ухмыляющемуся парню в углу.
Леон и другой мужчина разговаривали, и это было нелегко, но я попыталась сосредоточиться на шуме из их угла, а не на шуме, окружающем меня. Наступил краткий момент тишины, когда Виктория встала, чтобы воспользоваться уборной, а одна из пар направилась к бару, чтобы заказать коктейль. Только тогда я смогла уловить несколько кратких моментов из того, что они говорили.
— …Наконец-то выпустил меня. Черт, если это все, что ему от меня нужно, что бы немного…
Я смогла бы понять больше, если бы осмелилась понаблюдать за движением губ Леона. Но я знала, что если я посмотрю в его направлении, то обнаружу, что он смотрит в ответ.
— …На этот раз? Снова охота?
Теперь заговорил его спутник. Голос мужчины был глубоким, из тех, что твердо балансируют на грани сарказма, как будто он мог рассмеяться в любой момент.
— Ага. Типа того… будет весело… если она не убьет меня первой…
Я отвлеклась, когда Инайя встала, чтобы уйти, и обняла меня на прощание. К тому времени, как я снова села, угловой столик был пуст, и Леон со своим другом прошли мимо нашего столика.
Его глаза встретились с моими: вызов, приглашение. В его пальцах был зажат рулет, а рука его друга была закинута ему на плечи. Через окно бара я наблюдала, как они вдвоем завернули за угол здания, вероятно, собираясь покурить в переулке рядом.
Я была не единственной, кто наблюдал, как они проходили. Виктория смотрела на них всю дорогу, и когда они ушли, наши взгляды встретились.
Она ухмыльнулась.
— Он горячий, да?
Ее парень-игрушка на одну ночь, похоже, не был доволен ее заявлением, но я не могла не согласиться.
— Да, и придурок.
Она пожала плечами.
— Красивые вещи не обязательно должны вызывать симпатию, не так ли?
Моя нога продолжала стучать по стулу. Я сунула руку в карман куртки, чтобы схватить свой вейп.
— Я сейчас вернусь.
Я встал из-за стола.
— Пойду покурю по-быстрому.
8 Рэй
Снаружи воздух был пронзительно холодным, мое дыхание при выдохе образовывало облака конденсата. Музыка из бара была приглушенной, а ветерок доносил кислый и резкий запах травки. Я стояла возле угла здания, силуэты Леона и его друга темнели в моем боковом зрении в конце переулка. Я затянулась своим вейпом, и аромат клубничного крема смешался с запахом травки.
От низкого ропота мужских голосов позади меня, по спине пробежал холодок. Затем раздался голос Леона:
— Ты просто собираешься стоять там и надеяться, что мы побеспокоим тебя, Рэйлинн? Или ты собираешься получить то, что хочешь?
Я развернулась, засунув свободную руку в карман, чтобы они не увидели, как сжимаются мои пальцы. Леон прислонился к стене здания, передавая косяк своему другу, который ухмыльнулся мне, прежде чем затянуться. Мне не понравилось, что он так читал мои действия.
Мне не понравилось, что он прав.
— Что, черт возьми, это должно означать? — спросила я. Леон пожал плечами.
— Тебе будет легче подслушать наш разговор, если ты подойдешь ближе, — сказал его друг, выдыхая дым вместе со своими словами.
Если бы я действительно думала, что они представляют для меня угрозу, я бы не приблизилась ни на шаг. Но это было самое странное. Они должны были пугать, но вместо этого я почувствовала странное доверие. Совершенно необоснованное убеждение, что они не тронут меня, если я сама этого не захочу.
И, черт возьми, я реально этого хотела.
Я подошла ближе, встав рядом с ними в тусклом свете переулка. Внизу было теплее — не только из-за близости здания, но и потому, что от них двоих исходило тепло. Это было странно, но это остановило мою дрожь. Леон кивнул на своего друга.
— Это Зейн.
Зейн вскинул руку в знак мира, прижав косяк к губам.
— Братья? — спросила я.
Леон сухо усмехнулся.
— Я не думаю, что большинство людей трахают своих братьев.
— Некоторые так и делают, — быстро сказал Зейн. — Братаны с привилегиями.
— Это не одобряется.
— Как будто тебе не похуй на то, что считается неодобрительным.
Зейн рассмеялся и вернул ему косяк.
Ни один из них не выглядел как под кайфом, а косяк почти закончился. Единственным заметным отличием было то, что пронзительный взгляд Леона немного смягчился, сделав его почти терпимым, когда он наблюдал, как я делаю еще одну затяжку из своего вейпа.
— Что это за дерьмо? — спросил он.
— Клубника со сливками.
Я предложила ему затянуться. Он покачал головой.
— Для меня слабовато.
Леон глубоко затянулся косяком, уголек на кончике ярко вспыхнул от его затяжки. Он выпустил дым мне в лицо: сосновый, кисло-сладкий.
— Получше, чем этот сладкий пар, верно? Это дерьмо, которым ты затягиваешься…
Он покачал головой.
— Просто не удовлетворяет.
Зейн наклонился ближе.
— Тебе нужно что-нибудь пожестче, с чуть большой остротой.
На последнем слове его зубы клацнули друг о друга.
Игнорируя Зейна, я уставилась на самодовольное лицо Леона.
— Ты мудак.
— О, Рэй.
Он шагнул ближе, сокращая и без того небольшое расстояние между нами. Моим выбором было сделать шаг назад — и прижаться задницей к Зейну — или стоять на месте. Я не двигалась, и бедра Леона коснулись моих. В нескольких дюймах от моего лица он сделал еще одну затяжку, и дым клубами сорвался с его губ, когда он сказал:
— Ты понятия не имеешь, каким мудаком я могу быть.
Я сглотнула, когда дым коснулся моего лица. Прикосновение его тела было горячим, твердым и чрезвычайно соблазнительным. Часть меня хотела потереться о него, по-настоящему показать ему, что я могу поддразнить его в ответ. Но другая часть меня хотела дать ему пощечину, оставить его там, в переулке, без удовлетворения от осознания того, как сильно он запал мне в голову.
Даже не подозревая, как сильно он заставил меня хотеть его.
— Зачем ты пришла сюда, Рэй? — небрежно спросил он. Но ничто не могло быть небрежным, когда он был прижат так близко.
— Покурить, — пробормотала я.
— Нет, нет, нет. Зачем ты пришла сюда?
Зейн посмеивался позади меня. Я не собиралась терять смелость.
— Мне было любопытно.
Леон приподнял бровь, глядя на меня, ожидая большего, и мне удалось выдавить: — Вы.
