Мне были любопытны вы.
Леон глубокомысленно кивнул, как будто ему только что открыли секрет вселенной и он понял, что знал это с самого начала.
— Любопытство опасно, — мягко сказал Зейн. Его голос был в нескольких дюймах от моего уха, этого было достаточно, чтобы по моей шее пробежал холодок. — Я слышал, это убивает кисок…Это та самая фраза?
— Почти. Вот что я тебе скажу, милая, — Леон стряхнул то, что осталось от косяка, и раздавил его ботинком. — Я облегчу для тебя эту игру, сделаю немного безопаснее. Потому что мне нравится эта игра. Мне нравится играть с тобой.
Зейн небрежно обнял меня за плечи, заставив меня подпрыгнуть.
— Слишком опасно играть с Леоном без подстраховки. Уж я то знаю.
Он ухмыльнулся, как будто это заявление было знаком почета. Между ними двумя в моем сознании царил шквал неуверенности, а мое тело было настроено еще больше предавать меня с каждой проходящей секундой. Было что-то безбожно горячее в том, чтобы чувствовать себя такой маленькой между ними, балансируя на грани игры и опасности.
Я не знала, в какую именно игру мы играли. Но я была готова.
— Да? — мой голос пискнул. — Как ты собираешься облегчить?
Зейн хихикнул.
— О, так она реально хочет поиграть!
— Конечно, она хочет, — сказал Леон, его голос был мягким, как мед. — Я знал, что она будет хорошей спортсменкой.
Не очень хороший вид спорта. Спорт. Я была игрой, игрушкой. Мое сердце учащенно забилось, мои внутренности напряглись от возбуждения. Черт, как это могло казаться таким опасным и в то же время таким сексуальным?
У меня перехватило дыхание, когда пальцы Леона скользнули вверх по моей шее. Я ожидала, что он приподнимет мой подбородок, но его пальцы остановились там, где бился мой пульс, прямо под челюстью.
— Пощада, — прошептал он. Он заставил это простое слово звучать красиво, как поэзия, как что-то нежное. — Это все, что тебе нужно сказать, и игра немедленно прекратится. Понимаешь?
— Ты даешь мне стоп-слово, — мягко сказала я. — Иисус Христос…
— Христа здесь нет.
Голос Зейна защекотал мне ухо, змеиный шепот Еве.
— Только дьявол, и он наслаждается добровольными жертвами.
— Твой пульс бьется так быстро, — мягко сказал Леон. — Я думаю, ты взволнована, Рэйлинн. Ты хочешь поиграть? Или ты хочешь уйти?
Зейн убрал руку с моих плеч и отступил в сторону, поклонившись, как будто разрешая мне выйти из переулка. Но я не пошевелилась.
Святой ад, я действительно обдумывала это. Мое тело жаждало прикосновений Леона, жаждало опасной игры, которую он обещал. Мои фантазии разыгрались. Но времени было не так много. Остальные скоро зададутся вопросом, куда я пропала, и начнут искать меня, если уже не ищут.
Но простое, мягкое прикосновение пальцев Леона к моему горлу держало меня на крючке, как рыбу на удочке.
— Ты остановишься, если я это скажу?
Мой голос дрожал, но не от страха. Я не могла припомнить, чтобы когда-либо была так взволнована или так болезненно возбуждена.
— Даю слово.
Голос Леона был твердым, настолько уверенным, что не оставлял места для сомнений.
— И я знаю, что у нас мало времени. Я знаю, что у тебя есть друзья внутри, хорошие друзья, которые придут искать тебя, если тебя долго не будет. Но мне не нужно много времени. Мне нужно всего несколько минут.
— Несколько минут для чего?
Я могла бы поклясться, что огонь вспыхнул в его глазах, когда он широко улыбнулся мне.
— Чтобы заставить тебя кончить.
Я покраснела с головы до ног. Зейн погрозил мне пальцем.
— Тик-так, девочка. Каков ответ?
— Звучит весело?
Глаза Леона не отрывались от моего лица. Он изучал меня, внимательно наблюдая, впитывая мои реакции, пока ждал моего ответа.
Ему нужна была добровольная жертва, и я, черт возьми, была готова.
— Да, звучит забавно.
Теперь мой голос не дрожал. Вся моя дрожь была у меня в животе, когда я ответила на его дерзкую улыбку.
— Но мы посмотрим, действительно ли ты сможешь справиться за несколько минут.
Его пальцы, сначала такие мягкие там, где они касались моего горла, сжались, когда он прижал меня обратно к стене. Он был твердым, контролируемым — это остановило мои слова и перехватило дыхание, когда он стоял надо мной, так близко, что я чувствовала его запах. Его запах был теплым, как летний костер, и свежим, как холодный лимонад. Цитрусы и дым.
— Будь начеку, Зейн, — сказал он, в то время как его свободная рука ласкала мой бок. Он приблизил свой рот к моему уху, в то время как его пальцы прошлись по краю моих джинсов вдоль бедра, и он прошептал:
— Заставить тебя кончить не составит труда, милая. Ты уже возбуждена своим собственным воображением и теми несколькими словами, которые я тебе сказал. Так что подумай, что будут делать мои пальцы.
Эти порочные пальцы скользнули под пояс моих джинсов. О Боже мой, что я делала? Я собиралась позволить почти незнакомцу трахнуть меня пальцем в переулке, и все, о чем я могла думать, было: «Да, Боже, да, пожалуйста!» Его пальцы дразнили меня по внутренней стороне бедра, по моей дрожащей плоти, посылая мурашки по моим ногам. Мое дыхание было прерывистым, руки прижаты к грубым кирпичам позади меня. Его пальцы добрались до моих хлопковых трусиков и погладили по краю.
— Напомни мне еще раз, Рэйлинн, — прорычал он, его нос прижался к впадинке за моим ухом. Его тело было так близко, прижатое к моему, горячее и тяжелое.
— Напомни мне, как сильно ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить.
Черт возьми, я кончу от одних его слов, если он продолжит так говорить. Мой язык, казалось, забыл, как составлять слова, и мне потребовалось мгновение, чтобы собраться с духом настолько, чтобы заговорить. Один долгий, мучительный момент, когда его пальцы продолжали дразнить так близко, а губы касались моего уха.
— Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить, — прошептала я, потому что, если бы я говорила слишком громко, это прозвучало бы как стон.
Леон одобрительно хмыкнул, и его пальцы начали тереться о мои трусики.
— Обними меня за шею. Тебе нужно будет как-то держать себя в руках.
Я сделала, как он сказал, обвив руками его шею и прижимаясь к нему. Это сразу же сделало момент более интимным, более отчаянным. Мне пришлось потянуться, чтобы удержать его, так что это означало, что мое лицо было спрятано между моими руками и прижато к его груди.
Его пальцы скользнули в мои трусики. Он потер мой клитор, затем мои складочки, затем он усмехнулся.
— О, такая
