хотя последний, по моей просьбе, и предоставил ей свободу действия.
193. Роман и его дочь Настасья
Была-жила Настасья Романовна.
Да Роман жону убил да в цисто полё схорони[л],
В цисто полё схоронил да бороной прикрыл.
Да пошёл веть он Роман да свою доцерь розбужать:
5. «Ты ставай-ко, ставай, да моя цедо Настасья Романовна;
Умывайсе свето́ю водой,
Утирайсе-тко белым тонким полотном!»
Ставала Настасья поутру рано,
Умываласе, утирал[а]се,
10. Утираласе, Богу молиласе.
«Уш ты татенька, татенька! Где же да моя мамынька (так)?» —
«Ушла же твоя маменька во темной подгреб,
Во темной подгреп да молока переливать!»
И пошла наша Настасья да во темной подгреп.
15. Идёт наша Романовна ис темна подгреба:
«Ище татенька, татенька! Где же да моя маменька?» —
«Ушла же твоя маменька во поваренку,
Во поваренку ушла да всё хмельня пива сливать,
Хмельня пива сливать да зелена вина курить!»
20. И пошла наша Настасья да во поваренку.
Идёт наша Романовна ис поваренки:
«Ище татенька, татенька! Где же да моя маменька?» —
«Ушла же твоя маменька ко Божьей церькви,
Ко Божьей церькви ушла да Богу мо́литсе,
25. Богу молитсе да всё спаса́итсе!»
Пошла наша Настасья ко Божьей же церкви.
Идёт наша Романовна на церковно крыльцё;
Она крест-от[414] кладёт да по-писаному,
Она поклон-от ведёт да по-уцёному.
30. И пошла наша Настасья да ис церкви,
И вышла наша Настасья на церковно крыльцё.
Тут бежит-спешит да три серых волка.
«Вы куда, волки, бежите́-спешите́?» —
«Мы бежим-спешим да во цистоё полё:
35. Во цистом поли Роман жону убил,
Роман жону убил да в цисто полё схоронил!»
И тут наша Романовна заплакала-пошла;
Она плацёт-идёт — да как река тецёт,
И слёзы-ти идут — да как руцьи текут.
40. «Уш ты татенька, татенька! Нету у мня матенки!» —
«Ты не плаць-ко, не плаць, да мое цедо Настасья Романовна;
Ище я тибе куплю да три злотны́х (так) венка». —
«Мне не нать, мне не нать три злотных венка, —
Мне-ка нать, мне-ка нать да родима матенка!» —
45. «Ище я тибе куплю да три куньи шубы!..»
«Мне не нать, мне не нать и три куньи́ шубы, —
Мне-ка нать, мне-ка нать да мне родима матенка!» —
«Ище я тобе возьму да молодую матенку!» —
«Мне не нать, мне не нать да молодая матенка, —
50. Мне-ка нать, мне-ка нать да мне родима матёнка!
С молодой-то матенкой да по конец стола сидеть,
С молодой-то матенкой да рукоданого кусоцька ждать,
53. По подстолью-ту собацькой мелки крошецьки збирать!..»
194. Ловля филина
«Що же у нас там удеялосе-учинилосе?
Там запыркало за лягой, там за Детковой за пожней, за Сосновым наволоком;
Там пищит-верещит; там не кошка ли курнё<т>?
Не собака ле ревё<т>? Верно, скотину дерё<т>!»
5. Собиралисе ребята во единую избу;
Они думали-гадали, советовали:
«Ище как будём, ребята, хилина ловить?»
И Петруша ходит-слуша, / да Чика ходит-чика.
И попало хилиноцьку не [по] заду, не [по] переду и не по острому перу.
10. Ище хилин стрыпеталса — хилин выше подымалса
На со́сну, на сощи́ну[415], на саму на вершину.
Под им сук не погодилса — хилин на землю свалилса.
«И как будём, ребята, будём хилина делить?» —
«И Петруши — полутуши, и Харлану — ноги драны,
15. Борису — жопа ли[ы]са, Матуши — серы уши».
Пришол Луцька, взял за руцьку, бросил о землю:
«Уш вы глупые ребята, неразумны старики!
И нащо его делить, как нельзя его варить?
Мы повесим хилиноцька на проежджу на дорошку, ко Прочике на гумёшко*;
20. И хто пройдё, хто проедё, всё п[р]о хилина споменё:
“Вот тебе, хилин, не по соснам летать и не Шыдмицей пужать”». —[416]
«Я седу да поеду[417] к зе́леному са́ду и к милому на спутьё;
Куды мил ни пойдё, куды мил ни поедё, и мимо не проедё.
И спрашивай на горки и спешка[418] (так) — на задворки.
25. Изба на болоти, едя́ пироги всё гороховые;
Байня-та в лесе, да моютсе бе́си;
Гув[м]но на болоти — нихто не молотит;
Овин в моху́, дырой вверьху́.
Девки поповы по воду ходили,
30. По воду ходили да голуба убили, на пень посадили;
На пню не седит, хлопоту говорит:
32. “Хлопота, хлопота! Погубила ты меня!”»
Елисеева Анна
Анна Елисеева — крестьянка д. Шардонемы, 40 лет. У нее одна дочь замужем, а другая дочь-невеста дома. Муж ее грамотен. Про нее мне говорили, что она хорошо умеет петь старину «Мать князя Михайла губит его жену», но мне она сказала, что, хотя и пела раньше эту старину во время Великого поста, но теперь петь не может, а может только рассказывать. Я записал ее рассказ по стихам; но когда я высказал мысль, что она, конечно, может и пропеть старину, и стала просить петь, она, улучив время, ушла и долго не возвращалась, вследствие чего и я ушел, чтобы не тратить слишком много времени на эту старину, записанную мною уже в большом числе вариантов.
195. Мать князя Михайла губит его жену
Поехал княсь Михайло
на грозну службу велику.
Оставляё княсь Михайло
свою маменьку родную,
5. Свою молоду кнегину,
Кнегину Катерину:
«Уш ты маменька родима!
Ты вали мою кнегину
во соборную вецерню,
10. Ты буди мою кнегину
во соборную обедню!»
Его маменька родима
Жарку баёнку топила,
Огурьци да нажыгала;
15. Она звала эту кнегину
В жарку баенку помытьсе.
Ницего она не сказала,
скиновала цветно платьё.
Она валила эту кнегину
20. На дубову́ю на лафку,
Клала
