священники. Но все еще само собой лопари — христиане плохие. Заботясь об обрядах, они не понимают самой сущности веры Христовой, а терские и самые обряды исполняют не с такой строгостью, как Кольские лопари: когда на тундре появляется несметное множество белых куропаток, лопари едят их во весь Великий пост и оправдываются тем, что куропатки — летучая рыба. Извиняют им это и строгие блюстители обрядов, каковы поморские староверы, лучше других знающие, что лопарю важная забота и трудное дело — добыть себе пищу. Оленя он колет только старого, молодой ему служит для езды: без него он и кочевать не может, а с ним и на нем он может выселиться на берег океана, где весной и летом кишат береговые губы треской и палтусиной, а устья рек к осени семгой. На олене лопарь откочевывает на зиму в глубь тундры, прочь от сердитых ветров и крутых вьюг на море, и ради тех же куропаток и пушных зверей, бегающих по снежным сугробам лопарской тундры. Прилаживая из жердей и досок свои зимние вежи где-нибудь за пригорком, в затуле от палящего зимнего морозного ветра, лопарь для крепости и пущего тепла обкладывает свое утлое жилище хворостом и дерном. Вежа его, засыпанная снегом, ночью похожа на стог сена, днем — на огнедышащую сопку, потому что из отверстия на самой верхушке вежи клубится дымок от огня, разводимого среди шалаша. Кругом жилища грязно, но едва ли не грязнее в нем самом. Здесь, лежа на оленьих шкурах и поворачивая к огню нахолодевшую половину тела для угрева, валяется семья лопаря — полуголая, рваная, в куче с собачонками и в грудах рыбьих потрохов и сушеной рыбы, которые щедро наполняют вежу невыносимым гнилым запахом. Непривычному человеку лопарской зимней вежи не вынести; сами лопари житье в зимней веже считают роскошью и блаженством, особенно когда запасы в достатке. Наколотивши желудок полусгнившей пищей, не заботясь о завтрашнем дне, долго, очень долго спит лопарская семья под шум ветра в дерновой веже зимой. Спит лопарь и в берестяной летней веже так же долго и крепко: его не беспокоят даже и мухи, не будят комары и оводы, обсыпающие тундру на все летнее время в неистовом множестве. Изредка зимой он выходит из вежи поглядеть, не съели ли волки или собаки его запасов, и иногда выезжает на берег океана посмотреть, не расхищено ли становище поморских промышленников, вверенное его надзору.
Вся жизнь лопаря состоит в том, чтобы промыслить себе пищу, когда ее нет в запасе, и спать и ничего не делать в то время, когда пища эта добыта. И если удалось приготовить запасы, лопарь становится еще ленивее и беззаботнее. Таковая жизнь отличает лопаря от русских соседей и, делая его дикарем, низводит до сходства с неразумными существами, которые также думают только о том, чтоб быть сытыми сегодня.
Искание пищи привело летние вежи Кольских лопарей на берега тундровых озер, рек и океана, а вежи лопарей терских или терскую лопь — на берега Белого моря и того же Ледовитого океана. Здесь и сами по себе, и в сообществе с русскими промышленниками они добывают рыбу на насущное пропитание и про зимний запас и никогда не едят никакой пищи, ни единого куска сырым, не сваривши его прежде в воде и на огне. У лопаря сладкий кус — вареный; у самоеда — парное сырое и еще дымящееся сердце или печень оленя.
На треску и палтуса — вкусную, сытную и любимую во всем северном крае рыбу — лопарь, как и все русские промышленники (приходящие на Мурманский берег океана), вооружается особым снарядом, который зовется ярусом. Этот ярус состоит из толстых бечевок, которые плавают на воде и держатся на ее поверхности с помощью деревянных поплавков. От толстых бечевок идут ко дну, при помощи свинцовых грузил или камней, тоненькие бечевки с крючьями, наживленными червями, а чаще всего кусочками той же трески. В то время, когда прожорливая рыба виснет на крючьях установленного яруса, лопарь, живущий больше всего в работниках, беззаботно спит на берегу. Раз и (если не поленится) два раза в день выезжает он на карбасе осмотреть снасть. Обобравши рыбу, он опять становит ярус при пособии товарищей и затем снова целую ночь спит до утра при помощи и в сообществе тех же товарищей. Так проходит для него все лето, в такой однообразной сонливой жизни, которую он не умеет даже веселить табаком по примеру других дикарей. Так же сонливо выжидает он и семгу в особую сеть с длинным мешком, которая настораживается при входе в реку. Широким отверстием сеть обращена в сторону моря, задний конец ее, или кут, укрепляется на палке в стороне реки, чтобы не путался с передними крыльями сети. Семга, привыкшая ходить против течения и притом в бурную погоду, осенью обыкновенно идет в реки искать теплых вод для метанья икры. И опять в то время, когда семга, заходя в мешок сети и не умея повернуться, ждет своего победителя, уткнувшись носом в угол мешка, лопарь спит беззаботным сном праведника до тех пор, пока не выспится, и валяется на оленьей постели, пока не захочет поесть свежей рыбы. В то время, когда идет рыбы очень много (в ветреную осеннюю погоду), лопарь вырезает из нее только самые жирные и вкусные куски (остальное бросает); но и зимой, когда подойдут, уменьшатся запасы, он и сгнившую и протухлую малосолку ест с одинаковым наслаждением и охотой.
Лопарь малым доволен: однообразная жизнь ему по сердцу. Он почитает те в году праздники, когда привозят русские водку, до которой он с легкой руки их стал большим охотником. Он полагает для себя то наслаждение сильным и несравненным, когда пьян до бесчувствия. В пьяном виде лопари поддаются всяким обманам корыстных людей, покупающих у них пушного зверя; в трезвом они сами всегда готовы на обман, хотя и кажутся простодушными на вид. Все имевшие с ними дело в одно слово говорят об их непомерном упрямстве, но хвалят в них смиренство, доходящее до рабской покорности. Выведенные из себя и озлобленные постоянными притеснениями и несправедливостями, лопари стали мстительны. Под влиянием и обаянием этого чувства они, как звери, находят единственное утешение в том, чтобы убить обидчика. И если случаи этих убийств весьма нечасты и по малочисленности русских в соседстве, и по малолюдству самих лопарей (терских, например, насчитывают не больше 200 душ), тем не менее в убийствах этих лопари обнаружили другой крупный недостаток свой. Они сребролюбивы:
