нормы обязательных поставок продукции государству по сравнению с колхозниками[93].
Для частников оставалось только три выхода из этой ситуации: уйти в город, вступить в колхоз или стать наемным работником в совхозе. При этом уйти в город было не так просто. В 1932 году была введена отмененная революцией паспортная система, установившая жесткий административный контроль за движением рабочей силы в городах, а в особенности из села в город, по сути, превратившая колхозников в государственных крепостных.
На II Всесоюзном съезде колхозников-ударников, проходившем в феврале 1935 года, Сталин с гордостью заявил, что 98 % всех обрабатываемых земель в стране уже являются социалистической собственностью[94]. В честь этого грандиозного достижения еще в декабре 1934 года государство сняло с колхозов все задолженности по ссудам (кредитам), полученным до 1 января 1933 года.
Сам Сталин в разговоре с У. Черчиллем вспоминал о коллективизации: «Это было что-то страшное, это длилось четыре года, но для того, чтобы избавиться от периодических голодовок, России было абсолютно необходимо пахать землю тракторами. Мы должны механизировать наше сельское хозяйство. Когда мы давали трактора крестьянам, то они приходили в негодность через несколько месяцев. Только колхозы, имеющие мастерские, могут обращаться с тракторами. Мы всеми силами старались объяснить это крестьянам. <…> Все это было очень скверно и трудно, но необходимо. Многие из них (кулаков) согласились пойти с нами. Некоторым из них дали землю для индивидуальной обработки в Томской области, или в Иркутской, или еще дальше на север, но основная их часть была весьма непопулярна, и они были уничтожены своими батраками»[95].
Таким образом был ликвидирован последний социальный слой, противостоявший социалистическому государству, – «мелкобуржуазные» земледельцы, а за их счет была осуществлена индустриализация страны.
Однако окончательное удушение «буржуазной стихии» в лице нэпманов, кулаков и зажиточных крестьян осуществлялось не только насильственными и административными методами. Значительную роль сыграл и такой инструментарий, как налоговая и финансовая политика государства. Конечно же, и советская пропагандистская машина делала свое дело. Газеты, радио, фильмы, Союз писателей обеспечивали пропагандистское прикрытие: советских граждан убеждали, что все это в их интересах и во благо советской Родины.
23 августа 1929 года ЦК ВКП (б) принял решение об установлении и торжественном проведении 13 октября Дня урожая и коллективизации[96]. Вместо праздника урожая, проходившего до революции 21 сентября, имеющего также и другие дополнительные названия, большевики предложили отмечать в середине октября национализацию крестьян.
«Вместо цепей крепостных…»
Массовая коллективизация была успешно осуществлена в рамках Права катастроф, то есть путем командно-административного принуждения и репрессий. Для обеспечения дальнейшего устойчивого функционирования колхозной системы требовалось его законодательное обеспечение.
Внутренняя «матрешка» советского права была спрятана внутри внешней – советского законодательства. Это было сделано заблаговременно и совершенствовалось постоянно.
На момент начала коллективизации действовал Земельный кодекс РСФСР 1922 года[97], который был принят в качестве одного из базовых нормативных актов НЭПа. В кодексе не было запрета на выход из земельной общины для заведения единоличного, самостоятельного хозяйства на хуторах или отрубах. Провозглашалась возможность ведения крестьянами как единоличных, так и коллективных хозяйств.
Этот нормативный акт не отменялся и не приостанавливался в период коллективизации и массового раскулачивания крестьян. Формально он действовал в военный и послевоенный периоды, вплоть до 1971 года. Конечно, в него вносили поправки, направленные на обобществление крестьянского труда, и его первоначальная миссия была существенным образом изменена[98]. Однако, по большому счету, властям этот документ не мешал проводить в деревне свою политику. Про него вспоминали по мере необходимости.
Запоздалая попытка систематизировать советское земельное законодательство была предпринята накануне коллективизации. Первым кодифицированным актом о земле на уровне Союза ССР стали «Общие начала землепользования и землеустройства», утвержденные Постановлением ЦИК СССР от 15 декабря 1928 года[99] (далее также – «Общие начала»), которые состояли из 13 разделов, посвященных как общим положениям о землеустройстве и землепользовании, так и правовому режиму разных видов земель (земли специального назначения, городские земли, земли государственного запаса и др.).
Основой земельного строя Союза ССР провозглашалась национализация земли, то есть отмена навсегда частной собственности на земельные участки и установление на землю исключительной государственной собственности Союза ССР. Всякого рода сделки, нарушающие в прямой или скрытой форме начало национализации земли (купля-продажа, залог, дарение, завещание земли, самовольный противозаконный обмен землей и т. п.), признавались недействительными и влекли за собой уголовную ответственность участников этих сделок, лишение их по суду права пользования землей.
Согласно ст. 7 «Общих начал» все желающие обрабатывать землю своим трудом могли получить ее в трудовое пользование путем вступления в одно из существующих объединений землепользователей или образования новых землепользований. Преимущественное право на получение земли в трудовое пользование имели сельскохозяйственные коллективы, а также бедняцкое и середняцкое безземельное и малоземельное население.
Устанавливался запрет на предоставление земли бывшим помещикам и другим землевладельцам, выселенным из принадлежащих им хозяйств, где они раньше владели земельными участками.
Основной обязанностью землепользователей являлось «правильное и целесообразное использование предоставленной им земли». Земля предоставлялась в трудовое пользование без установления срока.
«Общие начала» принимались уже после решений XV Съезда ВКП (б) о коллективизации (декабрь 1927 года). Соответственно, коллективным хозяйствам предоставлялись преимущества перед другими трудовыми землепользователями. Им выделялись земли, более удобно расположенные, допускающие облегченную обработку и обеспеченные необходимыми для ведения правильного хозяйства водой и дорогами.
Несмотря на преимущественное регулирование деятельности коллективных хозяйств, «Общие начала» декларировали и другие формы земельного хозяйствования, и потому в итоге этот законодательный акт оказался ненужным документом. Известный специалист в области советского земельного права О. С. Колбасов отмечал: «Через три-четыре года после принятия «Общих начал» в основном была завершена сплошная коллективизация, и картина землепользования в сельском хозяйстве изменилась коренным образом; сохранились лишь остатки единоличного трудового землепользования, которому в «Общих началах» и республиканских земельных кодексах было отведено так много места. Кратковременность эффективного действия «Общих начал» землепользования и землеустройства и земельных кодексов союзных республик объясняется еще тем, что в условиях сплошной коллективизации сельского хозяйства оказалось неприемлемым распространенное ранее понимание земельного законодательства как системы норм, регулирующих организационно-хозяйственную деятельность землепользователей в сельском хозяйстве, т. е. условия членства в кооперативах, имущественные отношения в них и в крестьянских дворах и т. п.»[100].
Идея В. И. Ленина о кооперативном социализме, изложенная в работе «О кооперации», приказала долго жить. Если в начале коллективизации в кооперативах состояло около 30 % всех сельских хозяйств, то к концу этого процесса их практически не осталось. Правда, сохранились производственные и потребительские кооперативы.
О неэффективности сельского хозяйства в СССР красноречиво свидетельствовали данные, предоставленные Н. Д. Кондратьевым[101]: «Общая численность населения в США в 1925 году составляла 115 млн человек, из них живущих вне городов – 53 млн человек, т. е. меньше половины, 46,1 %. В СССР, по данным на 1 января 1926 года, при общей численности населения в 146 млн человек сельское население составляло 120 млн человек, т. е. 82,2 %. В США – 6,5 млн
