идущие планы. Бывает, что в результате применения инсектицидов численность некоторых видов почвенных организмов резко возрастает, тогда как численность других сокращается. При этом нарушается соотношение между хищниками и их жертвами. Такие изменения могут нарушить обменную активность почвы и пагубно сказаться на ее продуктивности. Может случиться также, что потенциально вредные организмы, находящиеся под контролем, освободятся от этого контроля и станут активными вредителями.
Чрезвычайно важно помнить, что инсектициды находятся в почве долгое время, измеряемое не месяцами, а годами. Следы алдрина и еще большее количество его в виде диелдрина были обнаружены в почве через 4 года. Токсафен и через 10 лет после его применения сохраняется в земле в таких количествах, что убивает термитов. Гексахлорциклогексан сохраняется по меньшей мере 11 лет, гептахлор или более токсичное его производное — не менее 9. Хлордан был обнаружен через 12 лет после его применения (15 процентов от первоначального количества).
В результате как будто умеренного употребления инсектицидов в течение нескольких лет в почве их может накопиться огромное количество. Поскольку хлорированные углеводороды являются стойкими, каждое новое их применение увеличивает их количество в земле. Старое мнение, будто «фунт ДДТ на один акр земли безвреден», оказывается несостоятельным, если обработка им повторяется.
При исследовании почвы под посевом картофеля было обнаружено, что в одном акре земли содержится до 15 фунтов ДДТ и до 19 фунтов — в земле, где росла кукуруза. На каждом акре болота, где росла клюква, находилось 34,5 фунта ДДТ. Больше всего оказалась загрязненной почва в яблоневых садах. За один-единственный сезон (если сады опрыскиваются 4 раза и больше) отложение ДДТ может достигать 30–50 фунтов. При последующем употреблении ДДТ в течение ряда лет его содержание в почве между деревьями колеблется от 26 до 60 фунтов на акр, а непосредственно под деревьями достигает почти 113 фунтов.
Самым характерным случаем почти постоянного отравления почвы является отравление мышьяком. Несмотря на то что мышьяк, которым до середины 40‑х годов опрыскивались табачные плантации, в значительной мере был заменен синтетическими органическими инсектицидами, содержание мышьяка в сигаретах, изготовленных из табака, выращенного на американских плантациях в период с 1932 по 1952 год, возросло более чем на 300 процентов. Более поздние исследования показали, что содержание мышьяка достигло почти 600 процентов. Д-р Генри Саттерли, специалист в вопросах отравления мышьяком, утверждает, что хотя мышьяк в большой мере уже заменен органическими инсектицидами, однако растущий табак продолжает впитывать остатки этого яда, поскольку почва на табачных плантациях сильно насыщена тяжелым и слаборастворимым ядом — арсенатом свинца. Из этого соединения и впредь будет высвобождаться мышьяк в растворимой форме. Большая часть земли, засаженной табаком, по словам д-ра Саттерли, подвергается «кумулятивному и почти постоянному отравлению». В табаке, выращенном в странах восточного Средиземноморья, где мышьяковые инсектициды не применяются, такого увеличения количества мышьяка не отмечается.
Таким образом, возникает вторая проблема. Мы должны подумать не только о загрязнении почвы, но и о том в какой мере инсектициды проникают из загрязненной почвы в ткани растений. Многое зависит от типа почвы, вида культуры, а также свойств и концентрации инсектицида. Почва, богатая органическими веществами, высвобождает меньшее количество ядов, чем другие почвы. Морковь поглощает больше инсектицида, чем любая другая изученная культура; при употреблении линдана концентрация его в моркови обычно выше, чем его содержание в почве. В дальнейшем может возникнуть необходимость делать анализ почвы на содержание в ней инсектицидов, прежде чем занять ее под ту или иную продовольственную культуру. Без этого даже не обработанные инсектицидами культуры могут впитать такое их количестве, что станут непригодными для употребления.
Именно этот вид загрязнения создал бесконечный ряд проблем, по крайней мере для одной крупном фирмы, выпускающей продукты детского питания, которая не хотела покупать ни фруктов, ни овощей, обработанных токсическими инсектицидами. Самые большие неприятности доставил ей гексахлорциклогексан: его присутствие в корнях и клубнях растений придавало им привкус и запах затхлого. Сладкий картофель, выращенный на полях Калифорнии, где двумя годами раньше применялся ГХЦГ, содержал остатки этого вещества, и от него пришлось отказаться. Когда фирма заключила контракт с фермерами Южной Каролины на поставки всего нужного ей сладкого картофеля, загрязненной оказалась такая огромная территория, что компания вынуждена была купить картофель на рынке, понеся при этом значительные финансовые убытки.
На протяжении ряда лет приходилось отказываться от многих фруктов и овощей, выращенных в разных штатах. Труднее всего было с земляным орехом. В южных штатах посевы земляного ореха чередуют с посевами хлопка, при обработке которого широко применяется ГХЦГ. Значительное количество этого инсектицида попадает в земляной орех, выращенный на обработанной ранее земле. Между тем даже совсем незначительное количество ГХЦГ придает ореху неприятный затхлый запах и кислый вкус. Очистить земляной орех от этого химического вещества невозможно. Обработка не только не удаляет привкуса, но иногда даже усиливает его. Предпринимателю, решившему не допускать присутствия ГХЦГ, остается лишь отказаться от продукции, обработанной им или выращенной на загрязненной нм почве.
Иногда под угрозой оказывается и сама культура. Эта угроза остается до тех пор, пока в почве сохраняются инсектициды. Некоторые инсектициды поражают такие чувствительные культуры, как бобы, пшеницу, ячмень и рожь, задерживая развитие корней или рост рассады. Примером может служить опыт хмелеводов в штатах Вашингтон и Айдахо. Весной 1955 года многие из них усиленно истребляли земляничного долгоносика, личинки которого изобиловали на корнях хмеля. По совету специалистов сельского хозяйства и промышленников, выпускающих инсектициды, они применяли гептахлор. Через год после употребления этого вещества хмель на обработанных участках стал вянуть и гибнуть. На необработанных участках пораженных растений не было. Склоны гор были опять засажены, но на следующий год новые посадки также погибли. Через 4 года гептахлор все еще оставался в почве, и ученые не могли ни сказать, как долго почва будет оставаться непригодной, ни посоветовать, как исправить положение. Министерство земледелия, в 1959 году объявившее гептахлор пригодным для обработки земель, на которых выращивается хмель, было вынуждено запретить его применение. А хмелеводы между тем требовали через суды хоть какого-нибудь возмещения убытков.
Совершенно очевидно, что нам грозит бедствие, если применение инсектицидов будет продолжаться, а в земле будут накапливаться их остатки, от которых невозможно избавиться. Таково было единодушное мнение группы специалистов, собравшихся в 1960 году в Сиракузском университете для обсуждения вопросов экологии почвы. Оценивая опасности, которыми чревато применение «таких сильных и малоизученных средств», как химические вещества и радиоактивное облучение, они заявили: «Несколько неверных шагов человека могут
