не было времени.
Я знаю, что своим выстрелом спас жизнь человеку. Понимаю, что охрана мира и уничтожение банд — наша задача. Но почему-то не перестаю думать о том выстреле.
июнь, 1921.
На днях мы все были поставлены под ружье. Пришёл приказ: «разбить остатки бандитских формирований» у села Пахотный Угол. Я о таком селе и не слышал. А тут всех собрали: кто на конях, кто на тачанках. А многие на грузовиках были — всех отправили к этому селу. Ранним утром, еще затемно, мы выдвинулись из Моршанска на юг. Долго добирались, но нашей задачей было оказаться у этого села неожиданно и быстро занять указанные нам позиции. Я был в отряде, которому приказали расположиться вдоль дороги. Другие же выбивали антоновцев из леса с разных сторон. И уже в чистом поле, окружив врага, мы полностью его уничтожили. Это было, на моей памяти, самое долгое и кровавое сражение. Но мы победили.
август,1921.
Колька пишет, что в селе полный бардак. Новый глава сельсовета совсем не справляется со своими обязанностями.
А как у вас дела? Что делаете? Как поживают твои родители? Всё ли хорошо у твоего батюшки, Алексея Фроловича?
сентябрь, 1921.
В Моршанске парад! В честь разгрома банд Антонова в этом замечательном городе устроили самый настоящий парад! Я ничего и никогда подобного не видел! Мы все хорошо подготовились. Сходили в баню, вымылись, выстирались. Гимнастерки свежие на нас. Ремни натёрли до скрипа. Лошадей отдраили, причесали. Оружие как новое, а штыки сверкают на солнце. Ехали по главной улице с красными знамёнами, с транспарантами в руках. Шаг в шаг, бок о бок вели мы коней под нами. Старались, что бы они ехали ровно, не нарушали красоты нашего парада. А народ городской высыпал на улицу и ликовал, глядя на нас. Я был горд оказаться среди моих боевых товарищей, в этом месте, в такое важное для всех нас время. И, хотя, я ехал не в первых рядах, но ощущал себя в авангарде строя.
сентябрь, 1921.
Прося, так много дел свалилось на нас. Говорят, что нас будут расформировывать. И вроде бы как объединять с другими полками. Много говорят, будоражат. Но одно неизменно, это то, что мы продолжаем выполнять нашу главную задачу: защищаем и охраняем вверенные нам территории нашей молодой, но сильной страны!
октябрь, 1921.
Освобождаем обжитое здание. Переводят в другое…
ноябрь 1921.
Нашего командира, Тимура Голикова переводят. Говорят, что пришлют к нам кото-то нового. А переводят, потому что у командира проблемы со здоровьем. А начались проблемы еще летом. Тогда мы с отрядами сопровождали состав от Моршанска до станции Батраки. А эта станция находится аж в Самарской губернии! Нас неделю не было. И в это время наш командир с большим отрядом столкнулся с бандитами, когда проводил выезд по Моршанскому уезду. Ручная бомба взорвалась буквально под ним. Коня убило. А командир остался жив, но был сильно контужен. Долго лечился в городском госпитале. И вот теперь, несколько месяцев спустя, его переводят. Конечно, он очень горяч, этот наш командир. Но такими горячими сердцами и должны обладать командиры армии Советской страны.
январь, 1922.
Новый год. Не помню, что бы мы в селе встречали как-то этот день. Но в Моршанске почему-то решили отметить. Может, просто захотели отвлечься от наших боевых будней.
Напротив здания растёт ель. Так, накануне мы её украсили, чем могли. Из папиросной бумаги бабочек всяких накрутили, шарики на веревочках наделали и повесили всё это на заснеженные лапы дерева. Кто-то из местных принёс огарки свечей. Вечером, когда зажгли огоньки, стало так по-детски весело. Мы пели песни, танцевали под гармонь…
март, 1922.
Здравствуй, Прося! Хочу сообщить тебе, что может быть, приеду домой. Не знаю когда. Командир узнал, что я из местных. Всё расспрашивал меня про наше село. Сам предложил мне поехать на побывку. Но пока не отпускает. Дел много. Но, может быть, осенью отпустят на несколько дней. Скоро увидимся!»
Я вышел из здания почты с письмом на руках. Одно письмо отправил, а взамен получил другое. Было оно от деда. Наконец написал! Решил прочитать письмо в казарме. Широким шагом проследовал до места расположения, прошел мимо часовых. Но тут меня окликнул политрук Величко.
— Боец Богоявленский прибыл в расположение полка из часовой увольнительной, — вытянувшись как по струнке, громким голосом сообщил я.
— Да вижу я, вижу, — улыбнулся политрук, — Идём, боец Богоявленский, разговор к тебе есть. Мы прошли в кабинет командира. Товарищ Величко разрешил мне сесть и сел напротив. Начал расспрашивать о Кутлях и о моих родителях. Я рассказал ему о гибели отца. Потом заговорили о хозяйстве, которое было у нас в селе. Благодаря тому, что всегда был при отце, я хорошо разбирался в делах. Хоть и совсем юным тогда был, но всё прекрасно понимал. А потом пожаловался, что сельским хозяйством не очень хорошо управляют сейчас. Политрук покивал головой, задумался.
— Домой-то хочешь вернуться? — спросил он вдруг.
— Ну, мне уже давно обещали увольнительную на несколько дней, — сообщил я.
— Ну, увольнительная — это дело полезное, — улыбнулся товарищ Величко.
И отпустил меня.
Оставшись один, я наконец смог прочитать письмо от деда. Он писал, каким смелым и крепким парнем вырос Николай. Писал и о своём пошатнувшемся здоровье. О делах села упомянул. И во всех его словах я чувствовал, что он тоскует по мне. Как и я о нём…
Глава 14
Прасковья
Который раз перечитала письмо от Паши, прислонила к груди, улыбаясь. Почти год весточки не было, а тут сразу обо всем написал. Не забыл! Когда приходили письма его деду, но не доходили до меня, то я совсем потеряла надежду. А тут такое большое, развернутое. Не забыл, родимый! Так и стояла какое-то время, пока не услышала, как зовет матушка. Спрятала письмо под подушку и выбежала на кухоньку.
— Что такое, матушка? Помочь чем?
Лицо матери изменилось при виде меня, улыбаясь, она подошла ко мне и взяла за руки:
— Просенька, радость-то какая! Свататься едут!
— К-кому? — искренне удивилась я и отступила на шаг.
— К тебе конечно, к кому же еще!
— Но как они едут…Кто едет, мама?
— Из самого Марусино должны быть! Да и что это мы, надо же тебя собирать, — начала хлопотать мать. — Платье тебе нужно, Прося, новое!
— Подожди! — закричала я так громко, что сама испугалась. — Мама, какие сваты? Кто это придумал?
— Ну, допустим, я придумал. — я услышала голос отца позади себя и все внутри рухнуло.
