восьмой день все сняли белые одежды и одели обычные цвета. Вечером девятого дня праздник устраивал сановник, назначенный распорядителем двора новорожденного наследника. Начали подносить подарки, причем эта церемония проходила как-то на новый лад Среди подарков был и серебряный ларец, на котором изображался остров Хорай8^ при не могу описать все до мельчайших подробностей. Тем вечером слуги развесили- повсюду зимние, более плотные занавеси. Дамы нарядились в яркие одежды и казались еще более очаровательными, чем обычно, потому что до этого все время ходили в белом. Именно этим вечером с госпожой Кома случилось пренеприятнейшее происшествие9 10.
Миновал уже десятый день Десятого месяца, а государыня все еще не вставала с постели. День и ночь дамы сидели у ее ложа, перенесенного в западное крыло дворца. Главный министр приходил к ней и ночью, и на рассвете. Он приказал кормилицами показать ему свои груди; те пришли ботился о наследнике в это беспокойное время Иногда, когда министр держал принца на руках, тот делал то, что и положено делать всем детям на свете, и, порой, министру приходилось сушить свою одежду на огне. Каждый раз он приходил в восторг, восклицая: «Ах! Хоть и так, но принц все же удостоил меня своим вниманием. Одежда высохнет, но как все это мило!*
Министр особенно благоволил принцу Мураками и так как думал, что я дружна с принцем, часто беседовал со мной обо всем подряд. Так что кое в каких вопросах я была неплохо осведомлена!11
Приближался день прибытия государя, и дворец чинили и украшали. Повсюду искали самые красивые хризантемы, которые затем высаживались в саду. Некоторые из цветов уже начинали увядать, но другие бы-нравилось любоваться ими, гуляя по саду в предрассветном тумане. Казалось, будто в их присутствии старость бежит прочь.
Мне жаль, что я не могу быть такой же беспечальной, как другие. Каждый раз, когда я слышу о чем-нибудь веселом или приятном, из глубин сердца поднимается необоримое желание удалиться от мира. Я меланхолично и глубоко переживаю все, что происходит вокруг. Я пытаюсь забыть печали, потому что понимаю, что печалиться грешно. Так мысли приходили ко мне в голову одним утром, когда я глядела на уток, беззаботно резвившихся в озере.
Утки плывут по воде, И кажутся счастливыми, Но ведь на деле
Невесело жить в мире, полном тревог и забот.
Мне стало жаль уток, которые,
Госпожа Косесе прислала мне письмо, и когда я писала ответ, с неба начали падать капли. Приближался ливень, посыльный спешил, но мне кажется, что я сложила неплохое стихотворение. Уже после наступления темноты посыльный возвратился с ответом, написанным на надушенной бумаге:
Темное небо навевает мечты и скуку, Капли дождя напоминают слезы. Тоскую о вас.
Я забыла почти все, что написала ей в ответ, кроме стихотворения:
Дождям порой приходит конец, Почему же всегда мокры мои рукава?
В тот день государыня осматривала новую лодку. На ее носу красовалась голова дракона, вырезанная с таким искусством, что казалась живой.
Император должен был прибыть
ли готовиться к приему. Поскольку места придворным были отведены в западном крыле дворца, около покоев государыни было довольно тихо. Говорили, что дамы, которые должны были прислуживать в императорском святилище, еще не вышли из своих комнат, потому что никак не могли нарядиться.
Ранним утром госпожа Косёсё возвратилась во дворец из дома своего отца, где она провела ночь. Причесывались и наряжались мы вместе с ней. Мы думали, что император скорее всего опоздает, поэтому не особенно спешили. Некоторые дамы уже были, однако, вполне готовы — теребя свои шелковые веера, они в нетерпении ожидали, когда же наконец раздастся грохот барабанов, возвещающий о прибытии во дворец государя.
Когда прибыл императорский паланкин, мы уже были наготове. Звучала музыка. Носильщики, хотя все они были людьми достаточно знатными, когда поднимали паланкин вверх по
и церемониях, но эти люди вели себя слишком скромно по любым меркам. Специально для государя в восточном конце южной галереи возвели помост. Неподалеку от него висели бамбуковые шторы, из-за которых появились две дамы, состоявшие в свите государя. Их волосы были красиво уложены и украшены лентами на китайский манер. Госпожа Саэмон должна была нести меч императора. На ней были сине-зеленая накидка без узора, шлейф спокойных тонов и темно-красный парчовый пояс. При взгляде на ее верхнюю накидку на ум невольно приходило сравнение с цветком хризантемы. Шла она с большим достоинством. Госпожа Бэн-но Найси несла ларец с государственными печатями. Ее верхняя накидка была цвета виноградных листьев, а парчовый пояс и шлейф такими же, как и у госпожи Саэмон. Хрупкая и застенчивая, она казалась несколь-
SSsSBE
были гораздо более красивы, чем у многих прочих дам, а сама она ходила на одну из легендарных бесных дев.
Телохранители императора, изысканно одетые, стояли близ
поно
вее па-
ft
ланкина и отдавали распоряжения. Один из них взял меч государя и передал его госпоже Саэмон.
Заглянув за шторы, я увидела там дам, которым позволялось ношение благородных цветов. На них были синие или красные короткие накидки, цветастые шлейфы и верхние накидки из парчи красного и малинового цветов; нижние одеяния сочетали либо темный и светло-желтый, либо зеленый и желтый цвета. На некоторых были трехслойные одежды, в которых преобладали малиновые и зеленые оттенки. Из тех, кому не позволялось ношение шелка благородных цветов, дамы постарше предпочли накидки с пятислойными обшлагами разных оттенков синего. Шлейфы были спокойных морских
ством. Пояса были украшены повторяющимися узорами.
Молодые дамы одели короткие накидки с пятислойными обшлагами цвета хризантемы разных оттенков. У многих верхние накидки были белого цвета, те же, кто предпочел красные платья, накинули на них сверху красные накидки. Дамы, выбравшие темно-малиновые накидки, одели под них платья более красочных цветов. Тем, кто комбинировал с белым цветом, пришлось постараться, чтобы их одежда выглядела изящно; надо сказать, что удалось это не всем. Еще я видела в руках некоторых дам веера необычных расцветок. Гораздо проще оценивать вкус человека, когда он ходит в повседневной одежде, когда же приходится, как в этом случае, изо всех сил стараться проявить все свое умение одеваться, наряды многих дам кажутся подлинными произведениями искусства. Вообще в такие дни все дамы становятся похожи друг на друга, и бывает
5 Зак. 24 43
сколько дама красива сама по себе, от природы. Лица и головы дам были скрыты веерами, тем не менее, некоторым удавалось даже так выглядеть
