участками земли.
Бедняки, имевшие мало собак, орудий рыболовства и охоты, были не в состоянии осваивать далекие и более продуктивные участки. Зато состоятельные хозяйства приобретали как бы исключительное право пользования богатыми охотничьими и рыболовными угодьями.
Одному хозяйству из четырех человек, имеющему упряжку в 10 собак, на зиму требовалось примерно 9 —10 тысяч ряпушек и 1000–1200 круппых рыб (примерно 3,5–4 тонны). Для заготовки такого количества рыбы необходимо минимум 15–20 сетей и один невод. Из 64 хозяйств мещанского общества в 1901 году таким минимумом орудий лова располагало только 31 хозяйство [ЦГА ЯАССР, ф. 25, on. 1, д. 258]. Поэтому основная масса хозяйств была неустойчивой, чувствительной к любым изменениям условий — как природных, так и экономических; передки были голодные годы. В 60-е годы XIX века мещанское общество было не в состоянии даже вносить за себя подати; они, видимо, не без выгоды вносились якутским купцом Ф. Соловьевым.
Проникновение торгового капитала в Восточную Сибирь вело к усилению эксплуатации местного населения. В важнейших пунктах торговли на Севере — Булуне, Казачьем и Среднеколымске — сосредоточивались отделения крупных товарных фирм: «Наследники А. И. Громовой», «Наследники А. И. Кушнарева», «Рыков и Лесников» и других. Они постепенно захватили в свои руки скупку пушнины на Севере, вытесняя мелких торговцев и скупщиков или делая их своими контрагентами [Шелихова, 1972, с. 34].
Тяжелый пушной промысел с дальними рискованными объездами, нерентабельный собачий транспорт отнимали массу времени и сил. А торговые операции велись так умело и хитро, что простодушные и доверчивые индигирские промышленники всегда оказывались должниками купца. Поэтому они были вынуждены отдавать пушнину только «своему» купцу, у которого в обмен по ростовщическим ценам могли покупать пряжу для сетей, боеприпасы, а также часть продуктов питания и материал для пошива одежды и обуви. В то же время характер хозяйственной деятельности находил отражение в социальном развитии населения.
Слабое развитие производительных сил, суровые климатические условия сдерживали процессы имущественного расслоения, поэтому мещанское общество по своему составу, в общем-то, было однородным, за исключением двух-трех семей.
Охотничий промысел
Освоение русскими людьми нового места для жительства шло одновременно с развитием рыболовного и охотничьего промысла. Говоря о значении высокой промысловой культуры, которую принесли в Сибирь русские, В. II. Скалой писал: «Они осуществили колоссальное по своему размаху и трудоемкости строительство пастника, покрывающего полосу тундры от Урала до Тихого океана» [Скалон, 1960, с. 321].
Основной вид добываемой здесь пушнины — белый песец — постоянный мигрант: осенью с островов Ледовитого океана он выходит на берег и в поисках кормов движется в сторону лесотундры, откуда в марте снова мигрирует в сторону моря. Гоп у песцов начинается в конце февраля. Самки щенятся через 50–55 дней. Для устройства поры (капища) песец выбирает сухое возвышенное место — холмы, бугры. Нора имеет большое количество входов и глухих отнорков.
Старинная охотничья избушка — «поварня» («ночлег»).
(Фото Б. В. Дмитриева.)
Основой пасти — ловушки для песца — является трехстенный короб, длина которого 1 м, ширина 25 см и такая же высота. Над коробом сверху располагается массивное бревно — «гнеток», длина его около 4 м, диаметр 20 см. Одним своим концом он свободно укрепляется на козлах («озаднике»), поперек другого конца прикреплена крестовина («коромысло»); одно, более длинное, плечо коромысла клалось на кол («коромысленный кол»), другое — оставалось свободным.
Сторожевой механизм считается ответственной частью орудия, от его точности зависит безотказное действие пасти. Он состоит из сторожка и симки. Сторожок — плоская планка длиной примерно 12 см, шириной 2,5 см и толщиной 1 см. В нижней части сторожок имеет отверстие, куда вставляется симка, верхний конец сторожка привязывается к прыгальцу — прочной планке длиной 1 м. Симка — плоская планка толщиной 1 см, длиной 4 см, шириной 1,5 см. В нижней части симка имеет выступ, при помощи которого и вставляется в отверстие сторожка. К верхнему концу ее прикрепляется конский волос, другой конец которого закрепляется на противоположной боковине пасти. Снизу симка при помощи веревочки прикреплена к боковине.
Настораживается пасть следующим образом: гнеток с коромыслом поднимают, а под свободный конец подводят конец прыгальца, под прыгальце подставляют колышек («подымальник»), а другой конец прыгальца при помощи сторожка соединяют с симкой. Затем конский волос, идущий от симки, закрепляют на противоположной боковине. Наживу кладут под волос, иногда даже привязывают к нему.
Песец, почуяв запах пищи, залезает в пасть и задевает волос, отчего симка выскакивает из сторожка и гнеток падает. Для того чтобы гнеток был тяжелее, на него иногда кладут дополнительный груз. Чтобы пасти не заносило снегом, их, как правило, устанавливали устьем против господствующего в данной местности ветра.
Каждый охотник имел около 150–200 пастей. Расстояние между ловушками около 1 километра. Таким образом, чтобы осмотреть все ловушки и вернуться домой, охотнику необходимо было проехать расстояние по безлюдной тундре в 200–300 километров.
Для того чтобы остановить песца в районе своих угодий, охотники применяли искусственную подкормку. Для этого около пастей закапывали в яму рыбу, потроха оленей и птицы. Ранней осенью (в октябре) над ямой пробивали маленькое отверстие, чтобы шел «кислый дух», который должен привлечь песца. Или же к боковине пасти прикрепляли специально высушенную ряпушку («бульдырок») или более крупную рыбу («юхалу»).
Пасти и охотничьи избушки требуют почти ежегодного ремонта. Поэтому летом, в июле — августе, промышленники отправлялись верхом на лошадях в тундру или по речкам спускались на ветках «ладить пасти и ночлеги», попутно занимаясь ловом рыбы, отстрелом гусей и оленей для корма собак и приманки песцов.
Многие промышленники держали по одной-две лошади, но пользовались ими только летом для ремонта пастей. Из конского волоса плели сети. Сено для лошадей не заготавливали, косить никто не умел. На зиму лошадей отпускали на волю, они сами себе добывали корм из-под снега.
Осенью по глубокому и рыхлому снегу песца травили собаками. Для подобной охоты пригодна была не всякая собака, обычно выбирались лучшие самки, которые всегда легче на бегу, чем кобели. Эти
