ответила я, выходя на задний двор. — Вы… с ума сошли!
— Значит, он тебе понравился?
— Очень! — искренне прошептала я. — Но не стоило! Наверное, он ужасно дорогой…
— Мы выбрали его по совету папы, — продолжала Билли, проигнорировав мое замечание. — Он говорит, эта марка одна из лучших. Фотик делает отличные снимки. Сама потом увидишь, какая у него цветопередача! Или ты уже попробовала? Мы приложили несколько упаковок с бумагой, видела?
— Да, я уже сделала одну. — Я вытащила из кармана фотографию, на которой Анна с Норманом, обнявшись, сидели в нашей гостиной на диване. — Здорово получилось. Большое спасибо! — Пожалуйста! — обрадовалась Билли. — Тебе не каждый день исполняется двадцать один год! Это важная дата… Даже поважнее, чем совершеннолетие! А по такому случаю нужен серьезный подарок. Сегодня вечером все в силе? Ждешь нас на ужин?
— Да, Сара сказала, что принесет торт, а Мики — вино.
— Будем надеяться, что Мики немного расслабится, — с надеждой сказала Билли. — По крайней мере, сегодня вечером. Винсент изо всех сил старается ей понравиться, но увы… Ну Мики есть Мики…
Я сочувственно вздохнула.
После того несчастного случая у нас началась новая жизнь. Сначала было непросто. Билли болезненно относилась к личным делам Мики, в которых она не принимала непосредственного участия. Меня озадачивало ее поведение, и я не раз задавалась вопросом: может быть, самая потаенная и нежная часть ее сердца все-таки отвечает взаимностью? Но вскоре я поняла, что это не так.
Мики была неотъемлемой частью ее жизни, она привыкла делиться с ней всеми печалями и радостями, привыкла к тому, что и Мики делится с ней переживаниями. А когда их дружба прошла через кризис и многое в ней изменилось, Билли растерялась, запаниковала. Лишь со временем она поняла, что отступить друг от друга на шаг — не значит потерять друг друга. Она поняла, что не должна навязывать ей прежний стиль общения, и, когда в жизни Мики появилась Сара, она приняла ее как новую подругу.
Мики познакомилась с Сарой на концерте Iron Maiden двумя годами ранее. Папа Мики испытал шок, когда понял, что напрасно все это время держал круговую оборону против молодых людей. — Винсент — хороший парень, — попыталась я успокоить Билли, — Мики просто нужно время, ты же ее знаешь…
— Да… — пробормотала она.
Винсент был бойфрендом Билли уже несколько месяцев. Этот импульсивный и неуклюжий парень наверняка был чем-то похож на молодого Нормана. Он знал, что Мики занимает особое место в сердце Билли, поэтому во всем старался ей угодить: оставлял ей лучшее место за столом, всячески развлекал ее шутками и так далее. В общем, чтобы добиться расположения Мики, парню приходилось работать в поте лица.
Мики с трудом сходилась с людьми. А Винсент… ну, он был не другом, а бойфрендом Билли.
И хотя теперь она дружила исключительно с Сарой, возможно, в Мики по-прежнему срабатывал защитный инстинкт: подсознательно она хотела оградить Билли от боли и любовных разочарований. Их отношения всегда были исключительными. Может, поэтому все так сложно.
— Дай ей время. Вот увидишь, сегодняшний вечер пройдет хорошо.
— Я просто хочу, чтобы он ей нравился, вот и все, — вздохнула она. — Меня это очень волнует. Мне важно знать, что люди, которых я люблю, относятся к нему хорошо, — пробормотала она, и я понимающе закивала. В этом мы очень похожи.
— Я уверена, что он ей в конце концов понравится. Просто она еще не привыкла к нему. Кстати, Сара от Винсента в восторге. Ее мнение повлияет на Мики, вот увидишь. Не переживай.
Билли снова вздохнула, но на этот раз я была уверена, что она улыбается.
— Будем надеяться, что вино сделает свое дело, — пошутила я.
Мы еще немного поболтали и разъединились, пообещав созвониться позже, чтобы договориться о времени.
После разговора с Билли чувство разочарования не исчезло. В сердце немного покалывало, как будто кто-то проткнул его булавкой. Я больше не была маленькой девочкой, я выросла и, конечно, изменилась, но сегодня все-таки был особенный день, и в желании услышать от него теплые слова в мой двадцать первый день рождения не было ничего предосудительного.
Я хотела услышать, как его голос ласкает мой слух, и представить черные глаза, в которых я оставила свое сердце. Хотела, чтобы он находился рядом со мной. И хотя я сама сказала ему, что должна не поднимая головы готовиться к экзамену, мне оказалось трудно смириться с мыслью, что в такой день мы далеко друг от друга.
Неужели он мне так и не позвонит? Неужели он настолько занят бог знает какими университетскими делами?
Окончив школу с отличием, Ригель получил стипендию в Университете Алабамы. Я всегда думала, что он склонен к философии и другим гуманитарным наукам, судя по тому, каким музыкальным и начитанным он был. А Ригель выбрал инженерное дело, поступил на аэрокосмический факультет. Учиться там очень трудно, многих отчислили уже в течение первого года. Когда мы оканчивали школу, Ригель заинтересовался устройством Вселенной, она его завораживала. В больнице, помню, он только и делал, что читал книги по небесной механике и кинематике, которые я ему приносила. Бывало, зачитывался ими до утра, увлеченный физическими законами и теориями.
Честно говоря, я никогда не думала, что он выберет профессию, связанную с космосом. Может, свою роль сыграло его имя и идея о том, что звезды одиноки. А может, размышления о созвездиях и галактиках настолько его увлекли, что желание разгадать их тайны переросло в глубокий интерес и определило дальнейший выбор.
Мы боимся только того, чего не знаем — такую фразу я когда-то вычитала в книге. Наверное, Ригель решил, что не хочет жить в постоянной тревоге, а поэтому нужно поскорее изучить незнакомый предмет, сначала разобрав его на части, а потом снова собрав в единое целое, чтобы в дальнейшем бесстрашно им владеть. Возможно, звезды всегда вели его по жизни с тех пор, как в ту ночь сверху сторожили его, лежащего в корзине перед воротами Склепа.
Преподаватели говорили ему, что он очень способный и его ждет блестящая карьера. Я за него радовалась, хотя учеба занимала много времени. Но, видимо, не все, потому что с первого курса Ригель еще успевал заниматься репетиторством.
Удивительно, как много студентов на его факультете не могли сдать переходные экзамены. Кому-то нужно было преодолеть последнее препятствие, чтобы получить диплом о
