— Но это еще не все, — продолжала Флора, —самое важное, что я попрошу вас передать Артуру, и в чем, я знаю, такая славнаякрошка, еще раз простите за фамильярность, мне не откажет, это что я в концеконцов начала сомневаться, не было ли пустым ребячеством то, что нас связывалокогда-то, хотя в свое время оно служило источником больших радостей, но впрочеми неприятностей тоже, но, разумеется, после мистера Ф. возврата к прежнему ужене было, чары разрушились, и чего ж можно было ожидать, если не начать всесначала, а тому препятствовали многие обстоятельства, из которых самоесущественное, что это все равно ни к чему бы не привело, то есть, я не хочусказать, что если бы это было приятно Артуру и вышло бы само собой сразу жепосле его приезда, я не была бы рада, ведь каково мне при моей живости нрававечно сидеть дома в обществе папаши, который без сомнения самый скучный мужчинана свете, и не стал веселей от того, что этот головорез Панкс превратил его вкакое-то страхолюдное чудище, но ревновать и завидовать не в моем характере,что-что, а уж это нет.
Уследить за ходом мысли миссис Финчинг в этомлабиринте было почти невозможно, но главное Крошка Доррит поняла и от всегосердца пообещала исполнить.
— Увядший венок рассыпался в прах, дорогаямоя, — произнесла Флора, невыразимо наслаждаясь, — колонна рухнула, пирамидаопрокинулась кверху этим, как его, пусть это слабость, пусть это каприз, пустьэто безумство, но я должна теперь удалиться в уединение, чтобы не ворошитьбольше пепел минувших утех, взяв на себя лишь смелость уплатить за эти паштеты,послужившие скромным поводом к нашей беседе, а затем сказать вам прощайтенавеки.
Тут тетушка мистера Ф., которая до сих пор вторжественном молчании кушала паштет, обдумывая смертоубийственный план,зревший в ее мозгу с той минуты, как она заняла свой пост на смотрительскихступеньках, воспользовалась случаем, чтобы грозно воззвать к вдове покойногородича:
— Давай его сюда, я его вышвырну в окно!
Напрасно Флора пыталась умиротворить достойнуюматрону напоминанием, что им пора домой, обедать. Тетушка мистера Ф. твердиласвое: «Давай его сюда, я его вышвырну в окно!» Повторив это требованиенесчетное число раз и кинув исподлобья гневный взгляд на Крошку Доррит, тетушкамистера Ф. прочно уселась в углу, скрестив на груди руки, и решительноотказалась двинуться с места, пока ей не подадут «его», для того, чтобы онамогла совершить задуманную экзекуцию.
По этому случаю Флора заметила Крошке Доррит,что давно уже не видела тетушку мистера Ф. столь бодрой и оживленной; что, бытьможет, придется побыть здесь «часик-другой», покуда она уговорит симпатичнуюстарушку сменить гнев на милость; и что, пожалуй, с глазу на глаз этого легчебудет добиться. А потому они сердечнейшим образом распрощались, и Крошка Дорритушла.
Тетушка мистера Ф. была неприступна, какдревняя твердыня, и Флора вскоре почувствовала необходимость подкрепить своисилы, ввиду чего пришлось снарядить гонца в трактир за заветным стаканчиком, атам и за другим. Содержимое стаканчиков, газета и лучшие произведения хозяинапаштетной помогли Флоре тихо и мирно скоротать остаток дня. Досадной помехойпослужило лишь то обстоятельство, что среди легковерной окрестной детворыраспространился праздный слух, будто одна старая дама продала себя на паштеты,а теперь передумала и сидит в задней комнате заведения, не желая исполнятьусловия сделки. Толпы молодежи обоего пола осаждали паштетную, изряднозатрудняя торговлю, и с приближением вечера хозяин решительно потребовал, чтобытетушка мистера Ф. бы а удалена из-под его крова. Послали за экипажем, идружными усилиями хозяина и Флоры удалось втолкнуть туда темпераментнуюстарушку, которая, однако, тут же высунула голову из окошечка, настаивая насвоем желании заполучить «его» для осуществления уже известного замысла. Хищныевзгляды, которые она при этом бросала в сторону Маршалси, позволялипредположить, что объектом ее упорных покушений был Артур Кленнэм. Впрочем, этовсего лишь догадка; и кто был тот «он», которого тетушка мистера Ф. жаждалаподвергнуть, хотя и не подвергла, столь жестокой участи, — навсегда осталосьтайной для человечества.
Дни шли за днями, и теперь уже Крошка Дорритникогда не покидала тюрьму, не повидавши Кленнэма. Нет, нет, никогда!
Однажды утром, в то время как Артур ждал,когда послышатся легкие шаги, что всегда в этот час взлетали по убогойлестнице, отдаваясь радостью в его сердце, и озаряли светом новой любви тусамую комнату, где старая любовь прошла через столько суровых испытаний, —однажды утром его привычное ухо уловило не только эти шаги, но и чьи-то еще.
— Дорогой Артур, — раздался из-за двери ееприветливый голосок. — Я привела гостя. Можно ему войти?
По звуку шагов ему казалось, что поднимаютсятрое. Он отвечал «да», и вошла она, а за нею мистер Миглз. Папа Миглз,загорелый, сияющий, отечески заключил Артура в свои объятия.
— Ну вот и хорошо, — сказал мистер Миглз попрошествии нескольких минут. — Ну вот и расчудесно. Артур, мой мальчик,сознайтесь, что вы меня ожидали раньше.
— Пожалуй, — отозвался Артур. — Но Эми сказаламне…
— Крошка Доррит. Не надо другого имени. (Этошепнула она сама.)
— …но моя милая Крошка Доррит сказала мне, чтовы явитесь тогда, когда можно будет, и запретила спрашивать объяснений.
— Вот я и явился, друг мой, — сказал мистерМиглз, крепко пожимая ему руку, — и готов дать вам любые объяснения. Собственноговоря, я уже был здесь — как только приехал от этих аллон-маршон, так сразу жепоспешил к вам; иначе разве я мог бы глядеть вам в глаза сегодня? Но вам тогдабыло не до гостей, а я торопился опять за границу, ловить Дойса.
— Бедный Дойс! — вздохнул Артур.
— Не употребляйте выражений, которые вовсе неидут к случаю, — возразил мистер Миглз. — Ничуть он не бедный; напротив,процветает, как никогда. Дойс стал большим человеком. Мчит в гору, да так, чтотолько пыль столбом, можете мне поверить. Суть в том, что он там пришелся кодвору, наш Дэн. Там, где есть дело, но где не хотят, чтобы это дело делалось,такие, как он, не нужны; но там, где есть дело, и хотят, чтобы оно делалось,таким почет и место. Вам больше нет надобности обивать пороги МинистерстваВолокиты. Могу сообщить вам, что Дэн и без него обошелся.
— Какую тяжесть вы сняли с моей души! —воскликнул Артур. — Как я рад слышать это!
— Рады? — возразил мистер Миглз. — Нет,погодите, вот когда увидите Дэна, тогда порадуетесь по-настоящему. Он тамворочает такими делами, что дух захватывает. Это уже не тот государственныйпреступник, которого вы знали раньше. Он весь в медалях, и лентах, и звездах, икрестах, и всякой чертовщине, словно прирожденный вельможа. Не только лучшепомалкивать об этом здесь.
