Мейсон попытался взглянуть прямо в глаза Грейвсу, а потомспросил:
– Вы можете опознать эту женщину?
– Я никому не признавался, что видел женщину, – сообщилГрейвс, – и никого не хочу опознавать.
– Но вы утверждали полицейским с полной уверенностью, что невидели никакой женщины в кабинете Нортона?
Грейвс встретился взглядом с адвокатом.
– Я попытался говорить правду, мистер Мейсон. Когда мнезадавали вопрос, я отвечал таким образом, чтобы направить расследование вдругую сторону. Вы понимаете, что я намерен честно отвечать на вопросы, когда иесли окажусь на свидетельском месте. Но вы также должны понимать, что я оченьпредан вашей клиентке.
– Что вы имеете в виду? – спросил Мейсон.
– Не что, а кого – мисс Челейн.
– Я правильно вас понял: преданность приведет вас к тому,что вы станете защищать ее против обвинения в убийстве? – тихим, почти зловещимтоном спросил Мейсон.
– Нет, – честно ответил Грейвс, – в такой степени нет. Номоей преданности хватит, чтобы постараться не впутывать ее имя в расследование,которое в любом случае будет тщетным в отношении мисс Челейн.
– А под этой фразой что вы имеете в виду? – настаивалМейсон.
– Я имею в виду, что, поскольку мисс Челейн не было в доме,когда совершалось преступление, она, естественно, не могла находиться вкабинете своего дяди.
– Значит, вы не видели женщину в кабинете Нортона? – спросилМейсон.
– Я этого также не говорил, – ответил Грейвс. – Я же сказал:если я видел третье лицо в той комнате, то это была женщина.
– Почему вы заявляете подобное?
– У меня в памяти запечатлелись женский профиль и плечи,которые на какую-то секунду мелькнули в углу окна. Все перепуталось у меня вголове. Конечно, я не могу быть ни в чем уверен, да и внимание моесконцентрировалось на мужчине с поднятой рукой.
– Еще один вопрос, – обратился к нему Мейсон. – Полицейскиестенографировали ваши ответы, когда спрашивали о том, что вы видели?
– Да, – кивнул Грейвс.
– Вы ничего не упомянули о женщине?
– Нет.
– Вы понимаете, что во всем этом есть нечто странное? И вы,и Кринстон намекнули мне, что моя клиентка находится в опасности, хотя,очевидно, ее не было даже рядом с домом, когда произошло убийство.
– Да, ее здесь не было, – подтвердил Грейвс.
– Так почему ей угрожает опасность? – спросил Мейсон.
– Ей не угрожает опасность. Именно это я пытаюсь вамсказать. Я стараюсь защитить ее от каких-либо намеков, которые могутпрозвучать, потому что, как вы прекрасно понимаете, у нее был повод дляубийства мистера Нортона.
– Очень благородно с вашей стороны, – сухо заметил Мейсон. –Я не хочу, чтобы шли на лжесвидетельство, Грейвс, но вы-то, несомненно,осознаете, что, если вы рассказали версию происшедшего без упоминания женщины,ваши слова застенографированы и, вполне вероятно, будут напечатаны в газетах, апотом, когда вы станете давать показания в суде и вам зададут конкретный вопросо женщине – видели ли вы какую-нибудь женщину в кабинете, сложилось ли у васвпечатление, что вы видели женщину в кабинете, – ваш ответ, меняющий всепредыдущие показания, навряд ли принесет вред моей клиентке. С другой стороны,вам самому он ни в коей мере не пойдет на пользу.
– Я готов пойти на жертвы, чтобы защитить честное имя миссЧелейн, – с достоинством ответил Грейвс.
– А когда вы добавите в свой рассказ женщину,присутствовавшую в кабинете, я разорву вас на части, – зловещим тоном пообещалМейсон.
– Конечно! – с готовностью воскликнул Грейвс.
– И когда я говорю, что разорву вас на части, я имею в виду,что так просто вы не уйдете с места дачи свидетельских показаний. Я вытащу извас все, что вы знаете, – добавил Мейсон.
В этот момент открылась дверь и в оранжерею заглянулследователь. Он уставился на Мейсона, потом перевел взгляд на Грейвса и поманилего.
– Грейвс, мы хотим попросить вас еще раз подняться наверх, –сказал полицейский. – У нас есть еще пара вопросов. Когда вы делали заявление,то уклонились от ответа на один из вопросов. То есть шеф решил, что выуклонились, после того, как он прочитал расшифровку вашего заявления, котороемы стенографировали.
В глазах секретаря внезапно появился страх.
– Вы не против того, чтобы ответить на дополнительныевопросы? – обратился к Грейвсу следователь.
– Конечно нет, – ответил тот и вышел из оранжереи.
Когда закрылась дверь, Мейсон достал из кармана сложенныйлист бумаги, развернул его и начал внимательно изучать. Это была долговаярасписка Фрэнсис Челейн, в которой она обязалась уплатить Мейсону сорок тысячдолларов.
Глава 8
В дверь оранжереи проскользнула женщина и уставилась наадвоката. Она следила за каждым его движением, когда он, по своей привычке,ходил из угла в угол.
В ней чувствовалось напряжение, она вся сконцентрировалась,словно режиссер, пытающийся определить сильные и слабые стороны новой звездыэкрана. Женщина была невысокого роста, коренастая, но не полная, с широкойкостью, необычайно сильная, привычная к любой работе, уверенная в себе, вглазах горели жадность и жизненная сила. Черты лица казались довольно грубыми:круглый тяжелый подбородок, раздутые ноздри, большой рот, окруженный морщинами,губы, вытянутые в ровную линию, высокий лоб, все замечающие глаза, светившиесясловно огромные черные бусины.
Перри Мейсон продолжал ходить из угла в угол еще несколькосекунд, пока не почувствовал ее присутствия. Он повернулся и резко остановился,когда женская фигура попала в поле его зрения.
Адвокат осмотрел ее с головы до пят спокойным, увереннымвзглядом, не упускавшим ни одной детали.
– Вы – адвокат, – заявила она.
– Да, я – Перри Мейсон.
– Я хочу кое-что с вами обсудить.
– Кто вы?
– Миссис Мейфилд.
– Мне ваше имя ничего не говорит, миссис Мейфилд. Не моглибы вы представиться более подробно?
– Я живу здесь.
– В самом деле?
– Да, сэр. Мой муж и я.
Мейсон посмотрел на широкие плечи, сильные руки, черноеоблегающее платье.
– Вы – экономка? – спросил он.
– Да.
– А ваш муж?
