на мокром месте. Матильде меняет тему.
– Тогда я тоже люблю математику, бабушка. Пойду учить эти множества.
Глава 24
Матильде с Аной возвращаются от сеньоры Ирмы.
У калитки стоит какой-то человек, заглядывает за забор и фотографирует.
– Исабель дома? – спрашивает он.
– Здесь никакая Исабель не живет, – отвечает Матильде, как учила мама.
Она прощается с Аной и бежит домой.
– Бабушка, бабушка, там на улице какой-то дядька спрашивает про маму!
Они выглядывают в окно. Машина уехала. Дальше все происходит очень быстро. Бабушка достает из шкафа пакет. Берет сумку, закрывает дом. Хватает Матильде за руку, и они чуть не бегут до угла. Останавливают такси и называют адрес тети Андреа.
Глава 25
Вот уже неделю Матильде не видела маму с бабушкой. Тетя Андреа объяснила, что мама в посольстве. И скоро Матильде поедет к ней – как только один сеньор подпишет нужную бумагу.
Тетин жених привез чемодан с вещами Матильде. Там, завернутый в бумагу, лежит и Заботливый мишка. Матильде обнимает его и плачет. Они с бабушкой говорят по телефону. Матильде хочет вернуться в школу. Ей нужно сдать кукольный домик и написать контрольную по множествам. Она скучает по Звездочке, та, наверное, сидит в дверях и ждет ее, как обычно. Но тетя Андреа говорит, возвращаться нельзя. Скорее всего, Матильде через пару дней уедет к другой бабушке, в Мексику.
– Но я хочу жить дома, хочу жить с бабушкой Пипой, ухаживать за Звездочкой, играть с Аной и навещать сеньору Ирму, – Матильде плачет и зовет маму.
– Тетя, это что, дурной сон такой?
– Нет, зайка, но все пройдет, как сон. Вот увидишь.
Эпилог
Самолет мягко садится, и Матильде ждет, когда можно будет выйти, а сама думает про все, что хочет сказать бабушке Пипе. Она так по ней скучала.
Прошло десять лет. Матильде девятнадцать, она говорит с красивым мексиканским акцентом. Пиночет после проигранного плебисцита, на котором решалось, уйти ему или дальше быть у власти, назначил выборы. Выборы он тоже проиграл, и вот уже несколько лет в Чили демократия. Матильде и ее родственники, как и другие эмигранты, могут теперь вернуться в страну. Но из всей семьи вернулась она одна.
Перед выездом из Мехико бабушка Маргарита подарила ей ленту огненно-красного цвета. Почти весь полет Матильде держала ее в руках.
Ее встречает тетя Андреа, они обнимаются и долго стоят молча. Матильде поднимает голову: в зеркалах бесконечно повторяется их с тетей встреча.
– Как жаль, что твоя мама не смогла приехать.
– Еще приедет, тетя. Надо дать ей время.
Город изменился. Матильде пытается узнать путь, который десять лет назад проделала в обратном направлении.
Из аэропорта они едут прямиком к бабушке Пипе. Бабушка ждет их в дверях. Она теперь совсем старенькая, низенькая и сморщенная. Ходит медленно, подволакивая ноги, и просит Матильде нагнуться, чтобы поцеловать ее. Бабушка за руку ведет ее в комнату. На кровати лежит Звездочка. Матильде берет ее на руки, Звездочка от удовольствия мурлычет и покусывает Матильде пальцы.
В комнате ничего не изменилось, как будто и не было десяти лет. Даже альбом с наклейками на месте.
– Бабушка, ты ничего не убирала!
– Конечно. Как я могла убрать, если каждый день думала: а вдруг вы вернетесь?
Пока они переодеваются, бабушка рассказывает про жизнь квартала, про соседей, про одноклассников. Говорят обо всем, о жизни и о любви.
– Мати, нам пора.
– Да, да.
Матильде достает из чемодана белую рубашку, причесывается перед зеркалом, повязывает алой лентой распущенные волосы.
– Видишь, бабушка, теперь я не «львенка», а львица.
– Ты такая красавица, Мати! – говорит бабушка, дотрагивается до ее лица, целует руки.
* * *
Они приезжают на кладбище. У огромной стены из белого мрамора, исписанной именами и датами, собирается народ. Вокруг зеленый газон, очень ухоженные цветы.
Бабушка шарит в сумке, просит Матильде наклониться и мягко прикрепляет к ее рубашке две фотографии улыбающихся людей.
Мужчины на фотографиях совсем молодые. Матильде окидывает взглядом стену, читает надписи. В алфавитном порядке выбиты имена арестованных и насильственно исчезнувших.
И вдруг в пятом столбике, шестым снизу она находит имя папы и дату, когда его задержали. В тот день она видела его в последний раз.
Увидев эту надпись на каменной стене, она столбенеет. И невольно вскрикивает.
– Со мной было так же. Как будто его похоронили, – говорит бабушка, утирая слезы платком. – Поэтому я и хотела, чтобы твоя мама приехала. Но еще успеется: ни стена, ни память о папе никуда не денутся.
Люди медленно выстраиваются в колонну и идут вслед за флагом. Матильде берет бабушку за руку, они вливаются в марш. Кто-то выкрикивает имя, и бабушка с Матильде хором отвечают:
– Здесь!
Благодарности
Я благодарна:
Рамону, моему любимому, моему лучшему другу и первому читателю всех моих книг.
Моему клану. Лали, Маке, Анто, Хави, Томи, Марсело и маме. Без них ничего не получилось бы. Моим сестрам Мелине и Тамаре. Моей племяннице Аманде.
Моим друзьям, особенно Антонио, Нати, Веро и Мелине за критику, замечания и терпение.
Сноски
1
В полном тексте чилийского гимна шесть строф и припев. Обычно исполняется только пятая (начинающаяся со слов «Синь небес…») и припев. В годы диктатуры Пиночета правительственная хунта ввела обязательное исполнение третьей строфы; в ней речь идет о солдатах, на которых держится Родина. – Здесь и далее – примечания переводчика.
2
Стихотворение кубинского поэта Николаса Гильена «Сон для антильских ребятишек».
3
Наръед (upeliento) – презрительное слово, означавшее сторонника партии «Народное единство» (Unidad Popular). Антоним слова «мумия» (momio) в значении «сторонник Пиночета».
4
Строчки из знаменитой кубинской колыбельной Drume negrita. Одну из многих ее версий исполнял чилийский певец Виктор Хара, зверски убитый военными на следующий день после переворота 11 сентября 1973 года.
