Карола Мартинес Арройо
Матильде
Carola Martinez Arroyo
MATILDE
© Carola Martinez Arroyo, 2016
© Дарья Синицына, перевод, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2024
* * *
…и ты однажды утром
зацветешь:
весна,
нет-нет,
тебя не позабыла,
не сомневайся,
можешь мне поверить,
сам грозный кактус,
колючий
сын песков,
эти слова
велел
мне передать
для твоего измученного сердца.
И вот
я говорю тебе
и говорю себе:
брат, сестра,
жди,
я точно знаю,
весна нас не забудет.
Пабло Неруда
Памяти Клаудио Паредеса и всем молодым людям, которые борются в моей стране за то, чтобы больше никогда
Глава 1
Она опаздывает в школу. На улице зябко, с гор дует холодный чистый ветерок, от которого у нее краснеют нос и уши. Бабушка долго-долго заплетала ей мокрые волосы перед сном. А утром она пораньше проснулась и аккуратненько расплелась. Получились в кои веки раз кудри. От радости она любуется на себя во все витрины на пути.
– Бабушка, сделай мне бантик!
Бабушка осторожно завязывает на волосах ленту.
– Ты вылитая Ширли Темпл. И такая же красивая, как мама, – говорит бабушка, довольная получившейся прической.
Они бегут к школе. Матильде успевает поцеловать бабушку и проскользнуть внутрь как раз перед тем, как дверь закроется. Она встает в шеренгу, начинают играть гимн, все дети стоят прямо, заложив руки за спину, и поют: «Синь небес над тобою, о Чили…» (что такое синий бес?). Матильде дрожит от нетерпения: когда же заметят ее кудри? Но все смотрят прямо перед собой. «Вы в сердцах наших вечной печатью…»[1] Ей становится обидно. «… угнетенным ты теплый оплот». Матильде подходит к Паулине:
– Ты заплелась!
– И ты тоже! – кричит Паулина, и они обнимаются.
В классе они садятся совсем рядышком, чтобы было не так холодно. Другие девочки наконец замечают и начинают шушукаться.
– Львенки! – вопит Рамиро с задней парты, все хохочут. Учительница шикает на него.
– Как ты думаешь, долго продержатся? – спрашивает Матильде у Паулины.
– Мама говорит, недолго, распрямятся, как только голову помоем.
Матильде просится выйти, бежит в уборную и подставляет волосы под холодную воду.
– Сеньорита Кармен, а Матильде голову помыла, – ябедничает Мариса, увидев Матильде в дверях с мокрыми волосами.
Учительница идет за полотенцем и звонит их соседке, чтобы передала бабушке: Матильде нужно забрать домой.
По дороге бабушка обнаруживает, что форма у Матильде тоже мокрая.
– Ох, Матита, что же ты творишь? Если бы твой папа знал… А что я маме скажу?
Матильде идет молча. Ей стыдно, и она сердится. Никогда больше она не станет делать косички и бантики. Еще не хватало, смеяться над ней!
Дома ее отправляют под горячий душ, а потом сажают у обогревателя и сушат волосы. В голове у Матильде по-прежнему роятся сердитые мысли.
Нечестно, что ничего не бывает, как я хочу.
Но она ни слова не говорит. Губы сжаты, лоб нахмурен. Она весь вечер терпела, пока ее заплетали и больно дергали за волосы, а потом терпела и не чесалась, чтобы косички не растрепались. Терпела утром, когда делали прическу. А все ради чего? Чтобы ее дразнили «львенкой»?
Остаток дня она лежит в постели – отчасти в наказание, отчасти чтобы не простудиться. Вечером чувствует на лбу быстрый мамин поцелуй. Но не хочет открывать глаза и здороваться, не хочет открывать глаза и объяснять, что она не дурочка и не сошла с ума, просто ей правда нужно было распрямить волосы.
На следующий день она притворяется, что плохо себя чувствует, но бабушка не верит и все равно ведет ее в школу, хотя на улице даже холоднее, чем вчера. Матильде плетется, пиная ранец, и думает, что скажет и что будет делать.
– Давай, Мати, опять опоздаем, – торопит бабушка.
Но Матильде изо всех сил старается оттянуть приход в школу. Делает вид, что шнурок развязался. Выдумывает, что забыла тетрадку. Наконец они все же добираются, Матильде встает в шеренгу и не смотрит по сторонам. После гимна все быстро заходят в класс.
– Здравствуйте! Кажется, сегодня у нас много народу заболело, – говорит сеньорита Кармен. – Хорошо хоть ты, Матильде, не простудилась, а ведь вся мокрая вчера ушла.
Матильде отвечает ей убийственным взглядом. Но учительница уже пишет на доске дату. Первое задание на сегодня: достать тетради и записать, что все родители должны явиться на собрание.
– Мой папа не сможет, – говорит Матильде, – он в командировке. Но бабушка точно придет.
– Ничего страшного. Только все равно спроси у мамы, не придет ли она тоже. Очень хочу с ней поговорить.
Матильде записывает круглым почерком: Уважаемый опекун…
– А где сейчас твой папа? – спрашивает Паулина на переменке, пока они едят одно яблоко на двоих.
– В командировке, но скоро вернется, – отвечает Матильде с набитым ртом.
– А куда он уехал?
– На север.
– Он разве не на юге был?
– И на юге был. Он много ездит, я же говорила.
– А что он тебе привез?
– Шоколадку и конфеты, здесь таких нет. Завтра принесу, попробуешь. – У Матильде сводит живот, пока она это произносит.
Весь день после школы она думает, где раздобыть что-нибудь такое, чего не купишь в магазине за углом. Обшаривает дом, находит жестяную коробочку. Опустошает копилку, покупает шоколадку и кладет в коробочку.
На следующий день она угощает подругу:
– Это тебе, Паули. Нравится?
– Вкусная. На «Паровозик» похожа.
– Ни капельки не похожа.
– Повезло тебе, Мати, что у тебя папа везде ездит.
У Матильде отлегло от сердца, но теперь ей грустно. Кое-что нельзя никому рассказывать. Даже лучшей подружке.
Глава 2
Матильде восемь лет, она живет в Сантьяго, столице Чили, и ходит в государственную школу № 65, на углу улиц Агустинас и Майпу.
Каждое утро она проходит пять кварталов от дома до школы, мимо разных зданий, мимо киоска, мимо магазина. Дорогу помнит наизусть.
Район этот старый и какой-то темный. Там стоят высокие двухэтажные дома; в огромных окнах – выцветшие от солнца витражные стекла. Серые стены сливаются с серыми тротуарами и мостовыми. Улица широкая, мощеная, а тротуары такие узкие, что
