— Да, видно, придется от этого дома отказаться, —сказала Надежда, — раз тут с наследниками неясность получается. Да, вобщем-то, и к лучшему. Конечно, дом неплохой, но как-то мне тут дышится тяжело,в смысле, угнетает что-то.
— Верно вы заметили, — соседка поджалагубы, — нехорошо тут, несчастье тут было…
— Конечно, было, — Надежда сделала вид, что ничегоне поняла, — хозяин-то умер!
— Хозяин не здесь умер, не в этом доме, — соседкаеще больше помрачнела, — а в этом доме девушка умерла, его гостья…
— Как так?
— А так, — веско произнесла МарияСеменовна, — раз уже вы все равно решили от дома отказаться, да и тосказать, за полгода чего только не случится, так я вам все скажу. Скажу, потомучто не могу молчать! И Анна тоже должна была вас предупредить…
— Уж скажите, сделайте такое одолжение! —попросила Надежда.
— Вот незадолго до того, как Илья Константинович-тоумер, за неделю или чуть больше, приезжает к нему компания. У него летомгости-то часто бывали. Ну дело хозяйское, они не так чтобы шумели, не напивались,так нам-то, соседям, что за дело?
— Верно, — тихонько поддакнула Надежда, чтобыпоказать соседке, как она внимательно слушает.
— Значит, и в тот раз поначалу все так же было, —продолжала Мария Семеновна. — Гулянье у них, шутки, смех, вечером шашлыки— я уж по запаху знаю… А наутро обнаруживается, что одна из девушек умерла!
— Да ну?! — Надежда сделала вид, что ажподпрыгнула от неожиданности. На самом деле она ничуть не удивилась, потому чтознала уже всю историю. То есть не всю, а только одну ее часть, надводную, таксказать.
— Вот вам и «ну»! — торжествующе сказаласоседка. — Милиции понаехало — туча! На трех машинах! В общем, пришли оник выводу, что девица своей смертью умерла, что-то у нее там было не в порядке,она во сне и умерла. Очень Илья Константинович по этому поводу переживал — унего, дескать, в доме — и такое… Сам не свой ходил, однако утряслось все. И туткак раз ему плохо стало в электричке, он и помер, очень его та историяподкосила… В милиции ведь церемониться не будут.
Понаехали, весь участок потоптали, окурков набросали… Атолком никого ни о чем и не спрашивали…
Расслышав в голосе соседки нотки обиды, Надежданасторожилась.
— А что, вы что-то знаете? Заметили что-нибудь?
— Ну что я знаю, — протянула МарияСеменовна, — просто ночью разговор слышала.
Тогда ночь темная была и холодная. А я вдруг спохватилась,что теплица у меня открыта. Это сейчас я уже все помидоры сняла, а тогда ещеоставались. Ну, думаю, за ночь точно их подморозит, если не закрыть. И пошлатихонько.
А у меня теплица возле забора. Иду и вдруг Слышу у соседейкто-то разговаривает. Два женских голоса. Один-то я узнала — это той девушки,что умерла, такой голос у нее был низкий, хрипловатый. А вот кто другая была —не знаю. Она тихо так говорила, но прямо заходилась вся. Ты, говорит, стерватакая, нигде от тебя житья нету! Я, говорит, думала, что все забыто, а тут тывозникаешь! Я, говорит, тебя ненавижу, убила бы своими руками!
— Ну надо же! — поразилась Надежда.
— Вы, может, не верите, так я никогда не вру! — стаким жаром воскликнула соседка, что Надежда сразу засомневалась, однакоспросила просто так:
— А в милиции вы про это не говорили?
— А кто меня вообще спрашивал! — Мария Семеновнамахнула рукой. — К тому же хорошего человека позорить не хотела — это я проИлью Константиновича. Как соседи всегда мы дружно жили, так зачем же я будунапраслину возводить? Ведь я даже не знаю, кто там с той девицей разговаривал.Слышала ночью, в полной темноте — те в милиции только посмеялись бы — дескать,померещилось тетке спросонья…
— Тоже верно, — задумчиво согласилась Надежда,незаметно взглянув на часы.
Она поняла, что скоро любознательная соседка можетпроникнуться подозрительностью, и повернула к выходу, по пути еще разосматривая дом. Дом был двухэтажный, с просторной застекленной верандой,входная дверь заперта на огромный висячий замок. И только одно окошко на второмэтаже было полуоткрыто.
— Непорядок! — показала Надежда на окно.
— Ах, это, — Мария Семеновна понизилаголос, — это то самое окно и есть… Ну в той комнате девушка ночевала,которая умерла…
Внезапно раздался сердитый мужской голос:
— Мария!
Через забор заглядывал строгий дедок в аккуратномзастегнутом на все пуговицы ватничке.
— Мария! — повторил он. — Ты опять лясыточишь? Немедленно прекрати! — и отвернулся, не ответив на Надеждиноприветствие.
Мария Семеновна усмехнулась:
— Мой благоверный соскучился. Иду, Васильич, иду уже!
Она подошла к калитке и что-то зашептала мужу. Надежда в этовремя внимательно рассматривала землю под тем самым окном. Ей показалось, что втраве что-то блестит. Оглянувшись на калитку, она наклонилась и выковыряла извлажной земли камешек в виде капельки. Камень был молочно-розового цвета,оправлен в золото. То есть это Надежда подумала, что в золото, поскольку металлбыл желтый. Однако камень был так запачкан, что не было возможности разглядетьна металле пробу. Возможно это просто ничего не стоящая безделушка, детибросили. Хотя.., какие же тут дети? И еще: Надежда была уверена, что недавновидела что-то похожее. Совершенно неожиданно для себя она вспомнила давешнегоалкаша, который пытался всучить ей цепочку. Цепочка-то и вправду была золотая,и, судя по оригинальному плетению колечек, — старинная. А эта штучка ввиде капельки вполне могла к той цепочке привешиваться, вон и петелька есть.Надежда еле успела спрятать находку в карман, как подошла Мария Семеновна.
— Ну мой совсем разбушевался, — сообщилаона, — обедать, вишь, ему подавай срочно! Так что уж извините, но нужноидти!
— Что вы! — усовестилась Надежда. — Вы и такна меня сколько времени потратили!
И спасибо вам за беседу и за то что глаза раскрыли. Только яуж вас попрошу: не говорите вы Анне Константиновне, что я тут была.
— Конечно! — Соседка замахала руками. — Мнени к чему!
Они пошли к выходу, и тут Надежда сообразила наконец, какаямысль преследовала ее всю дорогу. Прозрению способствовал тот факт, что онаувидела за домом небольшой очень нарядный домик размером с собачью будку.Собственно, он и оказался будкой, был аккуратно покрашен той же краской, что идом, перед круглой дыркой, служащей входом, лежала рогожка, на ней — большаяпластмассовая миска.
— Собака! — сообразила Надежда. — У него жебыла собака, куда она делась?
Действительно, по логике вещей у одинокого хозяина такогодома и такого сада не могло не быть собаки. Вон и все причиндалы имеются —будка, миска…
