— говорю. — Ухожу, это правда. Но я никого не кусал.
— Ну, так что вам еще нужно?
— Я просто зашел попрощаться, — сказал я. — Я просто хотел, чтобы вы знали, что у меня вполне приличные манеры.
— Ладно, — сказал мистер Уайли. — Прощайте.
— Прощайте, — сказал я.
Я вышел из кабинета и стал прощаться с миссис Гилпли. Пока я с ней разговаривал, из кабинета вышел мистер Уайли. Она ужасно взволновалась, когда он появился в конторе, но я не переставал говорить.
— Миссис Гилпли, — сказал я, — всю свою жизнь я мечтал купить Харлей-Дэвидсон и разъезжать по разным местечкам, и я наверняка так бы и сделал, если бы захотел остаться на службе. Но там, откуда я родом, ни один мужчина не позволит себе остаться на службе и купить себе «Харлей-Дэвидсон», если из-за него увольняют кого-нибудь, кто еще больше нуждается в работе.
— Что это за «Харлей-Дэвидсон»? — спросил мистер Уайли.
— Мотоцикл, — сказал я.
— Ах, вот оно что! — сказал он.
— И пожалуйста, миссис Гилпли, не думайте, что я не сумею устроиться как следует, — сказал я. — Устроюсь, не беспокойтесь.
— А на что вам мотоцикл? — говорит мистер Уайли.
— Чтобы ездить, — говорю я.
— А зачем? — говорит.
— Кататься, — говорю. — Путешествовать.
— Это не способ для путешествий, — говорит он.
— Один из лучших способов в мире, — говорю я. — Да вы, наверно, никогда и не пробовали ездить на мотоцикле.
— Нет, не пробовал, — говорит он.
— Это ни с чем не сравнимо, — говорю я. — Хороший мотоцикл делает восемьдесят миль в час, и хоть бы что. Миссис Гилпли, — сказал я, — если я когда-нибудь обзаведусь мотоциклом с коляской, я буду счастлив пригласить вас покататься по парку Золотых ворот, просто чтобы вы имели представление, какая это прелесть ездить на мотоцикле.
— Большое вам спасибо, Джо, — сказала миссис Гилпли.
— До свидания, — сказал я.
— До свидания, — сказала миссис Гилпли
— До свидания, — сказал мистер Уайли.
Я вышел из конторы и вызвал лифт. При лифте был грек Джордж.
— Куда это вы? — спросил он.
— В Портленд, — говорю я.
— В Портленд? Чего это вас туда несет?
— Не знаю, просто так.
— В чем дело? — сказал он.
— Я решил бросить службу.
— Какого черта вдруг?
— Не нравится мне эта служба, — говорю. — Не желаю я больше охотиться за покойниками.
— Вы с ума сошли!
— Ни капельки.
Я вышел из лифта, потом на улицу и зашагал по Маркет-стрит. Сам не знаю, как это вышло, только я вдруг очутился в магазине Харлей-Дэвидсона, и мне показали новую модель. Я спросил продавца, нельзя ли мне на полчасика взять машину для пробы. Он поговорил с кем-то в конторе и сказал, что можно, если я оставлю сколько-нибудь денег. На всякий случай, сказал он.
Ну, у меня был чек, так что я дал ему чек.
Машина была чудесная. Я рванул обратно по Маркет-стрит и застопорил у самого здания, где еще вчера работал. Я поднялся наверх и прошел в кабинет к мистеру Уайли.
Он был ошарашен.
— Мистер Уайли, — сказал я, — у меня там, внизу, превосходный Харлей-Дэвидсон. Если хотите со мной прокатиться, я буду счастлив посадить вас за своей спиной. Седло пребольшое, и, если я потеснюсь, вам будет вполне удобно.
— Не хочу я кататься ни на каких мотоциклах, — сказал мистер Уайли.
— А я думал, может быть, вдруг захотите, — сказал я.
Я вышел из кабинета и тут же вернулся:
— Так, может быть, вам интересно хотя бы взглянуть на него?
— Нет.
— Ну, как хотите.
Я спустился вниз, сел на мотоцикл и покатил. Вот это было дело! Мотор работал великолепно. У взморья я выехал на автостраду, вспомнил тут Монтерей и подумал, а не припустить ли мне вовсю по шоссе и не рвануть ли в Монтерей, а оттуда обратно, а потом можно будет сдать мотоциклет в магазин и начать подыскивать другую работу. Может быть, часть денег они мне вернут, а может быть, и нет, но, если даже и нет, все равно, дело этого стоит, так что я припустил вовсю.
Да, это была прогулка! Апрель. И «Харлей-Дэвидсон» подо мной, и Тихий океан совсем рядом. Весь мир. И города. И деревья. И я в одно мгновение пронесся с ревом в Монтерей.
Это был чудесный городишко. Несколько старинных зданий, корабли. Рыболовные суда. Рыбой пахло просто замечательно. Масса солнца. Рыбаки перекрикивались по-итальянски. Я промчался на «Харлей-Дэвидсоне» по всему городку, выехал прямо на сырой песок пляжа и прокатился немного по самому берегу. Вспугнул стайку морских чаек, остановился возле кафе, съел три шницеля и выпил две чашки кофе.
А потом двинулся обратно во Фриско.
Это была великолепная прогулка, что туда, что обратно. Машина была самая замечательная, какую я видел. Я мог с ней делать все, что угодно. Мог направить ее куда захочу, мог заставить идти медленнее пешехода и быстрее самого дорогого автомобиля на автостраде. Держу пари, что я обогнал на шоссе не меньше шестидесяти миллионеров. Я мог заставить ее реветь. Мог ехать зигзагами. Мог поворачивать, накренясь в одну сторону. Я, кажется, перепугал кучу народа на автостраде. Я проехал без рук целую милю. Потом ехал, стоя на седле и держась за руль. Людям кажется, что это опасно, но это сущие пустяки. Надо только знать, как это делается.
Я чудесно провел время с «Харлей-Дэвидсоном». Потом я вернулся во двор магазина.
— Где вы были? — спросил продавец.
— Я ездил в Монтерей, — сказал я.
— В Монтерей? — говорит он. — А мы и не знали, что вы собираетесь так далеко. Мы просто думали, вы хотите попробовать, как она на ходу.
— Видите ли, — сказал я, — я давно хотел туда съездить. Можно получить мои деньги обратно?
— А вы не возьмете эту машину?
— Сколько за нее? — спросил я.
— Двести семьдесят пять долларов.
— Нет, — говорю. — У меня нет с собой таких денег.
— А сколько у вас наберется?
— Да вот тот чек, что я вам дал, это все, — сказал я. —
