Там тринадцать долларов.
— Мы думали, вы купите мотоцикл, — сказал он.
— Я бы непременно купил, если бы не бросил службу, — сказал я. — Могу я получить свои деньги обратно?
— Не думаю, — сказал продавец. — Я спрошу у директора.
Он прошел в контору и поговорил, а потом вернулся, и еще человек вместе с ним. Этот другой был очень важный и сердитый.
— Не понимаю, что вы имели в виду, — сказал он. — Взять новую машину и отправиться в Монтерей!
— Что? — говорю.
Я не знал, что сказать. Что он сам-то имел в виду, спрашивая, что имел в виду я? Ничего я в виду не имел.
— Так делать нельзя, — сказал он. — Мы думали, вы хотите проехать вокруг квартала или кому-нибудь ее показать.
— А я ее и показал кое-кому, — сказал я. — Могу я получить свои деньги обратно?
— Боюсь, еще с вас причитается, — сказал директор. — Это новая машина. Для продажи. А теперь она уже стала подержанная.
— Может быть, — говорю, — вы вернете мне хотя бы часть денег?
— Нет, — сказал директор.
— Шикарный мотоцикл, — сказал я.
Я вышел из магазина и отправился домой, в свою комнату, даже не задумываясь о том, где бы мне теперь поискать работы. Слишком уж счастливым чувствовал я себя после этой чудесной поездки в Монтерей и обратно.
Маленький мальчик, по имени Джим, первый и единственный ребенок доктора Луи Дэви, в первый раз отправлялся в школу.
Отец его был француз, коренастый сорокалетний мужчина, юные годы которого прошли в бедности, неудачах и честолюбивых мечтах. Мать Джима умерла, когда он родился, и единственная женщина, которую он знал близко, была их экономка, шведка Эми.
Она-то и одела Джима в праздничный костюм и повела его в школу. Джим любил Эми, но разлюбил ее за то, что она повела его в школу. Он ей так и сказал. Всю дорогу он твердил ей об этом.
— Я тебя не люблю, — говорил он. — Не люблю тебя больше.
— Зато я тебя люблю, — отвечала экономка.
— Зачем же ты тогда ведешь меня в школу?
Он гулял с Эми и прежде, один раз они даже ходили в городской парк на воскресный дневной концерт, но сейчас это было совсем другое.
— Зачем ты ведешь меня в школу? — спрашивал он.
— Все должны ходить в школу, — сказала экономка.
— А ты ходила?
— Нет.
— Почему же я должен ходить?
— Тебе там понравится, — сказала экономка.
Несколько шагов он прошел молча, держа ее за руку.
— Не люблю я тебя, — сказал он. — Не люблю тебя больше.
— А я тебя люблю, — сказала экономка.
— Зачем же ты тогда ведешь меня в школу? — сказал он опять. — Зачем?
Экономка понимала, как страшно могло быть маленькому мальчику первый раз идти в школу.
— Тебе там понравится, — сказала она. — Там, наверно, поют песни и играют в разные игры.
— Не хочу я играть, — сказал он.
— Я буду приходить за тобой каждый день, — сказала экономка.
— Не люблю я тебя, — повторял он.
Ей было ужасно жалко, что мальчику нужно ходить в школу, но она понимала, что он должен ходить туда.
Здание школы им обоим показалось каким-то противным. Ей стало не по себе, и, когда они поднимались по лестнице, ей вдруг захотелось, чтобы ему и в самом деле не нужно было ходить в школу. Большие залы и классы отпугивали их, там пахло чем-то чуждым и неприятным.
Мистер Барбер, директор, не понравился мальчику. Эми отнеслась к директору с презрением.
— Как зовут вашего сына? — спросил мистер Барбер.
— Это сын доктора Луи Дэви, — сказала Эми. — Зовут его Джим. Я у доктора Дэви экономкой.
— Джемс? — переспросил мистер Барбер.
— Нет, не Джемс, — сказала Эми, — а просто Джим.
— Очень хорошо, — сказал мистер Барбер. — А второе имя есть у него?
— Нет, — сказала Эми. — Он слишком мал для этого. Просто Джим Дэви.
— Очень хорошо, — сказал мистер Барбер. — Мы попробуем его в первом классе. Если он не справится, мы переведем его в детский сад.
— Доктор Дэви сказал отдать его в первый класс школы, — возразила Эми, — а вовсе не в детский сад.
— Очень хорошо, — сказал мистер Барбер.
Экономка понимала, как был испуган маленький мальчик, когда он сидел на стуле перед директором, и старалась ему внушить, что она любит его и жалеет. Ей хотелось сказать ему что-нибудь очень нежное, ласковое, но она не нашла что сказать. И как же она была горда тем, что он так ловко спрыгнул со стула и стал рядом с мистером Барбером, чтобы идти с ним в класс.
По дороге домой она так им гордилась, что даже заплакала.
Мисс Бинни, учительница первого класса, была старая леди, совсем высохшая. В классе полно было маленьких мальчиков и девочек. Пахло по-прежнему чем-то чуждым и скучным. Джим сел за парту и стал внимательно слушать.
Он услышал, как учительница называет имена: Чарльз, Альвин, Эрнст, Норман, Бетти, Ханна, Джульетта, Виола, Полли.
Он старательно слушал, и вот мисс Бинни сказала:
— Ханна Винтер, что ты там жуешь?
Он увидел, как Ханна Винтер покраснела. Ханна Винтер ему понравилась сразу.
— Гумми, — сказала Ханна.
— Брось ее в мусорный ящик.
Он увидел, как маленькая девочка прошла к дверям в угол, вынула изо рта жевательную резинку и бросила ее в мусорный ящик.
Он услышал, как мисс Бинни говорит:
— Эрнст Гаскин, а ты что жуешь?
— Гумми, — отвечал Эрнст.
И Эрнст ему тоже понравился.
Они повстречались в школьном дворе, и Эрнст научил его разным забавным штучкам.
Эми ждала в вестибюле конца уроков. Она угрюмо насупилась и была зла на весь мир, пока не увидела Джима. Ее поразило, что он ничуть не изменился, что он цел и невредим, никто его не убил и не искалечил. Школа и все, что с ней связано, пугало ее
