– Вы ожидаете услышать фальшивые нотки?
– Не знаю, – ответил Мейсон. – Просто хочу предупредить вас,что за свою жизнь мне довелось допросить массу свидетелей. Мои уши прекраснотренированы для определения фальшивых ноток. И для начала признайтесь мне: у васчестные намерения?
– Что вы имеете в виду, мистер Мейсон?
– Вы наврали мне сегодня утром?
– Конечно, нет. Я говорила вам только правду.
– Вы не планировали заранее с вашим отцом, как вы мнепозвоните, или…
– Естественно, нет, мистер Мейсон! – воскликнула девушка. –Я страшно разволновалась, не застав папу в столовой… Я знаю, что последниенесколько дней его что-то сильно беспокоило. Папа предупреждал меня, чтобы я нив коем случае не обращалась в полицию – что бы ни произошло. Я вам все это ужерассказывала. Клянусь, что это правда.
– Он объяснял вам почему?
– Нет.
– А это не показалось вам необычным? Другими словами, вамбыло непривычно получать от него подобные указания, не так ли?
– Да, конечно.
– А вы спрашивали его, почему он говорит вам подобное?
– Да.
– Что он ответил?
– Это все связано с тем, что я должна вам сообщить. Папавелел мне по телефону, чтобы я открыла вам все, что мне известно.
– Хорошо, начинайте.
– Папа занимается инвестированием. Он сам вкладывает деньгив различные предприятия, а также выступает в роли консультанта. Ему доверяютсяопределенные суммы денег и дается право их инвестировать, вернее, не ему лично,а его компании. Это корпорация. Он зарегистрировал ее в качестве юридическоголица на случай своей внезапной смерти, например автокатастрофы или чего-то втаком роде, чтобы фонды, которыми он управляет по доверенности, не путались сего личным имуществом.
– Так что, это корпорация? – уточнил Мейсон.
– Да, – кивнула девушка. – «Инвестиционный пул Джилмана икомпаньонов».
– Что еще?
– Роджер Калхоун работает управляющим. Мой папа – президент.
– Итак?
– В последнее время у папы сложилось впечатление, что РоджерКалхоун пытается подорвать его репутацию у нескольких крупных инвесторов, тех,что вносят деньги в пулы. Понимаете, корпорация получает определенный процентот прибыли. Он, конечно, невелик, однако если речь идет о больших деньгах, тосумма набегает немалая.
– Ваш отец боится потерять контроль над корпорацией? –уточнил Мейсон.
– Нет, нет, ничего подобного. Этого не случится. В данномвопросе все в порядке. Он боится потерять инвесторов. Нескольких крупныхинвесторов.
– А кто является крупными инвесторами?
– О господи, я не знаю их фамилий, но таких много. Например,один лесопромышленник из северной части штата. Папа занимается для негоинвестированием. Еще есть одна вдова, которая предоставила папе в управлениеполмиллиона долларов. Ну… в общем, много людей.
– Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее о Калхоуне, –попросил Мейсон.
– Он молод, вернее, папа всегда ссылается на него как на«юного Калхоуна». Однако я не считаю его молодым, вернее, он значительно старшеменя.
– Сколько ему лет?
– Думаю, тридцать четыре. Очень умен. Изучает рынок и… насамом деле чрезвычайно сообразительный человек.
– Ваш отец считает потребленные калории? – внезапно спросилМейсон.
– Ну да. Но какое это имеет отношение…
– После завтрака, превышающего по количеству калорий всеразумные пределы, он снова отправил вас на кухню, попросив еще один кусокколбасы и яичницу, не так ли?
– Да.
– Вы не считаете это странным?
– Если исходить из количества калорий, то да, наверное, этобыло необычной просьбой.
– Я просто пытаюсь уяснить ситуацию, – объяснил Мейсон. –Пожалуйста, возвращайтесь к Калхоуну.
– Сегодня утром планировалось подписание каких-то контрактовот имени корпорации. Они лежали в папином портфеле. Естественно, мистер Калхоунстрашно расстроился, потому что их не оказалось в конторе, а он не представлял,где находится папа.
– Вы ездили в контору?
– Да.
– Почему вы не позвонили по телефону?
– О, я звонила и просила передать папе, чтобы он сразу же сомной связался, как только войдет. Трубку сняла секретарша мистера Калхоуна ипопросила, чтобы я передала папе, чтобы он немедленно позвонил им. Она хотелазнать, где он, и я… Я изобразила саму невинность, сказала, что считала, что онсейчас в конторе, именно поэтому и звоню.
– У секретарши зародились какие-нибудь подозрения?
– Не думаю. Я даже не намекнула, что сегодня утром случилосьчто-то необычное.
– Вы умеете хорошо контролировать свой голос?
– Считаю, что да. Я играла во всех школьных спектаклях, апотом еще немного в колледже. Мне всегда говорили, что у меня неплохополучается. Наверное, я могла бы стать профессиональной актрисой, но папа былпротив.
– То есть вы ради него отказались от карьеры?
– Это нельзя назвать карьерой, мистер Мейсон. Может, что-тои получилось бы. Я не знаю. Наверное, каждая девушка проходит через увлечениесценой, если у нее есть артистические наклонности, а у меня они есть. Покрайней мере, мне так говорили.
– Кто?
– О, все. Например, учителя по драматическому искусству. Уменя хранится книга отзывов. Я знаю, мистер Мейсон, что вы очень занятойчеловек, однако я этой книгой очень горжусь. Там написано много приятных дляменя вещей.
– Почему вы отправились в контору отца? Вы подумали, чтокто-то что-то недоговаривает по телефону?
– Нет, я хотела встретиться с Тилли.
– Это секретарша вашего отца?
– Да. Тилли Норман.
– Вы говорили с ней по телефону, когда позвонили?
– Нет, ее не оказалось на месте. Однако она позвонила вконтору, пока я там находилась, и сказала оператору коммутатора, что непоявится в течение следующего получаса. Она вышла попить кофе… Понимаете, онаработает доверенной секретаршей отца, а когда его нет на месте, в общем-то ейнечего делать. Она решила пройтись по магазинам и позвонила, чтобы уточнить, непоявился ли мой отец. А раз его пока нет, то и она решила задержаться.
