слез лия,
Ты над собой вольна и в вольной этой доле
Опору обретешь, успокоенье боли,
А я осуждена навеки жить рабой:
Любить немилого — мой жребий роковой.
Пальмира.
О, как ты не права! Он, твой избранник милый,
Пусть разлучен с тобой, но верен до могилы,
А я разлучена с возлюбленным моим
И более того — я не любима им.
Мной завоеванный к тебе перебегает,
Тебя боготворит, а мной пренебрегает,
Твои владения растут день ото дня,
Меж тем как ничего нет боле у меня.
Эвридика.
Всех данников своих верни себе, Пальмира,
Самодержавно правь властителями мира,
Я не завистлива; мне нужен лишь один,
Он свет моих очей, он сердца властелин.
Что пред Суреною венчанные владыки?
Но правду мне скажи: он верен Эвридике?
И, если верен он, зачем меня бежит?
Пальмира.
Мой брат идет сюда и сам все объяснит.
(Уходит.)
Эвридика.
О небеса! Гляжу — и обмереть готова…
Молчи, молчи, любовь, пусть гордость скажет слово!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Эвридика, Сурена.
Эвридика.
Ты знаешь хорошо: я не желаю встреч.
Так мне велит мой долг. Могу ль им пренебречь?
Ты предо мной предстал — и счастие былое
Впивается в меня заостренной стрелою.
Ужели мой приказ лишь безотзывный звук?
Или не делишь ты моих сердечных мук?
Или страдать вдвоем отрадней, легче, слаще?
Ну что же, радуйся! Ты зрел меня скорбящей,
Но, недостойное изведав торжество,
Дай слабость мне укрыть от взора твоего.
Сурена.
Пусть встреча с госпожой измучает, изранит,
Но смерти жаждущий сам к смерти руку тянет.
Заутра в этот час — как близок, близок он! —
Забвенье прошлого ты возведешь в закон.
Мне дан лишь этот день, лишь несколько мгновений,
Так не пеняй любви и снизойди к Сурене,
Позволь в последний раз блаженство испытать,
Припасть к твоим стопам и жизнь тебе отдать.
Эвридика.
Ты хочешь умереть? А я? Как жить мне дале?
Подумал ты о том, что гнет такой печали
Я не смогу снести? Что вздох последний твой —
И мой последний вздох в обители земной?
Ты жив — жива и я, томясь, грустя, страдая,
Но в пламени твоем вновь силы обретая.
Нет, слишком сладостна мне смерть была б сейчас —
Нет, я пока еще не выплакала глаз
И недостаточно из-за тебя страдала;
Хочу, чтоб медленно меня тоска снедала,
Чтобы любовь к тебе терзала день и ночь,
Чтоб рядом смерть была, не смея мне помочь…
Но ты, простишь ли ты, коль нежность роковая
Тебе все слабости откроет, изнывая?
Дабы несчастию хоть луч светил сквозь тьму,
Ты счастье малое подаришь ли ему?
Сурена.
Увы! Над счастием тот, горестный, не волен,
Кто после всех щедрот любовью обездолен.
Что может от меня зависеть? Объясни!
Эвридика.
Отраву не вливать в отравленные дни.
Мандану ждут сюда, Сурене в жены прочат —
Так сердце мне твердит, все чувства так пророчат,
Мой тягостный удел еще отяжелишь,
Коль с кровью вражеской свою соединишь
И сердце, этот клад, мой клад, зеницу ока,
Отдашь другой!.. Нет, нет, не уязвляй жестоко,
И пусть у нас с тобой вовек разделен путь,
Ты, вопреки царю, моим как прежде будь!
Сурена.
Возвышенной любви душа полна до края;
Что значат все они, Мандана иль другая,
Когда ни для кого ни глаз, ни сердца нет,
И в целом мире мне один сияет свет?
Тебя, любимую, теряю без возврата,
Безмерною тоской моя душа объята.
Тому, кто избран был, кто был любим тобой,
Возможно ль в брак вступить с красавицей любой?
Ты счастием таким Сурену одарила,
Что ныне без тебя ему ничто не мило.
Эвридика.
Нет, нет, я не хочу, чтоб ты исчез во мгле,
Не сохранив себя в потомках на земле:
О пращурах твоих до нас дошли преданья,
Так пусть же повторят их славные деянья
Сыны твоих сынов. В веках да процветет —
О том молю богов — твой знаменитый род.
Сурена.
Пусть все умрет со мной! В могиле не равно ли,
Чьи ноги топчут прах покинутой юдоли?
Деяньям правнуков дано ли превозмочь
Великих пращуров вовек немую ночь,
Дано ли возвратить им благодать дыханья?
А все их подвиги, все дивные деянья
Потомки, может быть, сочтут за лишний труд
И, слабосильные, бесславно проживут.
Пустые вымыслы, бесплодные надежды!
Все кончится для нас, едва сомкнутся вежды.
Стократно предпочту миг радости земной
Подобной вечности, холодной и пустой!
Эвридика.
Не утешай меня. Ревнивою тоскою
Все буду мучиться, не обрету покоя,
Пока по-прежнему ты волен и один,
И может дать жену тебе твой господин.
Мандана хороша, она для глаз услада…
Пусть нерушимая воздвигнется преграда
Меж ею и тобой. Так сделай этот шаг,
С другою женщиной вступи скорее в брак —
Спаси от ревности, страшнее нет недуга…
Пусть пламени в тебе не разожжет супруга,
Но если разожжет — ну что ж, пылай в огне,
Люби и все-таки сейчас покорствуй мне
И выбор мой прими, как щедрое даянье.
Я увенчаю им твое существованье
И втайне буду знать: я властна над тобой,
Ты всем обязан мне — и сердцем и судьбой.
Не наноси душе такую злую рану
И до своих высот не возноси Мандану,
Пусть спустится она до жалких тех царей,
Чьи троны и венцы, чья власть в руке твоей.
С
