не на тот смысл, который якобы можно извлечь из самой жизни.
К чему же он обращается? К концепции ценности величия: к вопросу, можно сказать, о союзе между эстетическим и героическим. Именно эту концепцию он приглашает занять места, освободившиеся после изгнания "конвенциональной" морали (а именно современной западной морали, особенно в ее христианской, кантовской и утилитарной вариациях). Стремление к "величию" можно рассматривать как придание жизни некоего смысла.
Как это соотносится с нашей концепцией?
Возможно, мы можем думать об этом так. Ницше не был систематическим мыслителем, но если мы хотим вменить его философии основополагающую аксиому, то это будет предположение, что наше существование должно быть подтверждено.
Ницше исследует последствия этого постулата и обнаруживает, что они глубоки и действительно ошеломляющи. Настолько глубокими и ошеломляющими, что могут оказаться невыносимыми для простых людей. Отсюда его призыв к созданию нового типа существа, обладающего сверхчеловеческим величием, - Übermensch: сапиенса, достаточно усовершенствованного, облагороженного и облагороженного таким образом, чтобы он действительно мог - по-настоящему, глубоко и аутентично - подтвердить свое собственное существование, включая все условия, которые это требует и влечет за собой.
Ницше рассматривает такое глубокое про-отношение к жизни как признак здоровья: человек достаточно силен, чтобы не просто мириться со всем этим, но и позитивно приветствовать это как источник бодрящего вызова. (Идея вечного повторения увлекала Ницше, потому что он считал, что она может служить лакмусовой бумажкой для определения того, соответствует ли жизнь этому высокому стандарту: можно ли пожелать, чтобы она повторилась, в точности и во всех деталях, так, чтобы хотелось проживать ее снова и снова на протяжении всей вечности.)
Теперь мы видим, что в ницшеанском мировоззрении есть два вида потенциального смысла.
Во-первых, для Übermensch (а может быть, и для некоторых современных людей, которые в свои лучшие моменты, возможно, в ограниченной степени приближаются к Übermenschliches?) существует цель прожить жизнь, которая способна быть достоверно подтвержденной. Смысл здесь заложен в своего рода нормативной концепции; и хотя его нельзя прозрачно охарактеризовать как основанный на "независимой моральной реальности", он, тем не менее, находится за пределами нашего мирского существования в том смысле, что величие, о котором идет речь и которое Übermensch стремится воплотить, чтобы сделать свою жизнь достойной своего Да, заключается не в достижении приземленных благ (таких как деньги, комфорт или популярность), а в том, чтобы подняться и успешно реализовать в своей жизни очень возвышенный эстетический/героический идеал (тот, который свободно выражает индивидуальную творческую природу Übermensch).
Во-вторых, для тех современных людей, которые не способны достичь такого рода Übermenschliches смысла, существует другой смысл жизни: "служить мостом" к лучшему будущему человечества и помочь в создании Übermensch. В нашей системе это будет цель, вытекающая из трансцендентального контекста инструментальных соображений - трансцендентальных в той мере, в какой они направлены на результат, выходящий за рамки нашего нынешнего мирского существования, и инструментальных в той мере, в какой у нас есть основания служить средством для достижения этого результата.
Сизифовы вариации
Сейчас было бы полезно рассмотреть несколько примеров того, как можно применить предложенный нами ЭТП-расчет значения. Для этого мы можем обратиться к мифу о Сизифе. Вы, наверное, помните, что это был хитрый парень, которого Зевс приговорил (за то, что он дважды обманул смерть) к многократному вкатыванию большого валуна на холм. Каждый раз, когда Сизиф достигал вершины, он терял хватку, валун катился вниз, и ему приходилось начинать свои труды сначала.
Как отмечал, в частности, Альбер Камю, другой мыслитель экзистенциалистской традиции, положение Сизифа во многом повторяет наше собственное. Наш труд тоже может показаться повторяющимся, бессмысленным и в конечном итоге бесполезным. Мы тратим целую жизнь на приобретение знаний, навыков, характера, денег, славы и друзей... а потом умираем:
"Таким образом, жизнь каждого человека напоминает одно из восхождений Сизифа на вершину его холма, а каждый день - один из его шагов; разница лишь в том, что если Сизиф сам возвращается, чтобы снова столкнуть камень, то мы оставляем это нашим детям".
Конечная тщетность наших усилий кажется полной. Мы умираем. В конце концов, умрут все, кто нас знал. Затем умирает наша цивилизация. И наконец, даже самой Вселенной, кажется, суждено сгинуть в витках второго закона термодинамики (этот неумолимый номологический удав!). В итоге все сводится к нулю.
Здесь уместно еще раз напомнить, что вопрос о том, есть ли смысл в жизни Сизифа и есть ли смысл в наших собственных жизнях, отличается от вопроса о том, стоит ли наша жизнь, при прочих равных условиях, того, чтобы ее прожить, и насколько она благоразумно желанна - по сравнению, например, с быстрой и безболезненной смертью или с тем, чтобы вообще никогда не родиться. Осмысленность жизни, даже если мы предполагаем, что это нечто желательное, - не единственное, что желательно. Жизнь Сизифа могла бы быть очень хорошей для него, даже если бы она была совершенно бессмысленной, если бы в ней было достаточно других положительных моментов. Например, если мы предположим, что он получает огромное удовольствие от толкания валуна, это может оправдать его существование на гедонистических основаниях. Или, возможно, если он получает большую эстетическую ценность, оценивая виды, открывающиеся во время восхождения. (Хотя самый важный фактор, как мне кажется, заключается в том, получает ли он удовольствие от жизни. Ведь "упустить радость - значит упустить все").
Однако в этой лекции я хочу сосредоточиться только на вопросе о смысле.
Жизнь Сизифа, если принять ее за чистую монету, кажется олицетворением бессмысленности. И я думаю, что так оно и есть на мой взгляд. У Сизифа действительно есть цель - столкнуть валун на вершину холма, но она не того рода, чтобы придать его жизни смысл. Его цель, по крайней мере в обычном прочтении этой истории, не основана на причине, вытекающей из независимой моральной реальности или из трансцендентального контекста инструментального оправдания.
Однако в истории о Сизифе есть кое-что, что меня озадачивает. Почему, собственно, он продолжает толкать валун?
Он продолжает пробовать одно и то же: неужели он ожидает другого результата? По мере накопления доказательств должно наступить время, когда он поймет, что это просто не сработает. Неужели он не обновляет доказательства? Он не помнит своих неудач? Он слишком упрям, чтобы признать поражение? Может быть, он ожидает, что после определенного количества доблестных попыток ему вручат золотые часы? Ни Гомер, ни другие классические источники не дают нам конкретной информации на этот счет.
Давайте рассмотрим несколько возможных объяснений того, что могло послужить причиной такого необычного поведения Сизифа.
Пример 1. Сизиф продолжает толкать
