к кровавой расправе с военнопленными еще стояло формальное, но слабое препятствие в виде международного права, которого гитлеровская Германия пока придерживалась в отношении большинства западных военнопленных. Третий рейх намеревался устранить это препятствие. Предлогом должны были стать… якобы «преступные» методы ведения войны союзниками. Вот краткое изложение хода этих событий:
Когда зимой 1944/45 года война перешла на территорию Германии и немецкое гражданское население все сильнее и болезненнее начало ощущать ее последствия, Гитлер и его ближайшие советники в отчаянной попытке повысить политико-моральное состояние фронта и тыла начали придумывать различные планы и меры, которые подняли бы все более слабеющий военный дух армии и гражданского населения.
19 февраля 1945 года на совещании в ставке Гитлер поставил вопрос: не должна ли Германия денонсировать Женевскую конвенцию 1929 года? Основание? Вот оно:
«Поскольку не только русские, но и западные противники Германии своими действиями в отношении беззащитного населения и жилых кварталов городов поставили себя вне действия норм международного права, нам кажется целесообразным, чтобы и мы заняли такую же позицию, дабы тем самым показать противнику, что мы готовы сражаться до конца всеми средствами, сражаться за наше существование…» [1096]
И это говорил инициатор варварских воздушных налетов на Варшаву, Роттердам, Лондон, Белград, Минск и Ленинград! Так говорил тот, кто сам растоптал все свои торжественные международные обязательства и попрал законы и обычаи войны, причем. в масштабах и способами, не имеющими прецедента в истории!..
Гитлер поручил начальнику штаба оперативного руководства вермахта генералу Иодлю и главнокомандующему военно-морскими силами гроссадмиралу Деницу проанализировать все «за» и «против» такого шага и срочно доложить свои выводы.
Уже на следующий день Дениц высказал свою точку зрения. То, что сказал Дениц, «увековечил» его адмирал по специальным поручениям. Записав «золотые мысли» своего шефа, этот порученец снабдил их, по понятным причинам, совершенно секретной оговоркой:
«Главнокомандующий военно-морскими силами информирует начальника штаба оперативного руководства вермахта генерал-полковника Иодля и представителя министерства иностранных дел при ставке фюрера посла Хевеля о своем мнении по вопросу о возможной денонсации рейхом Женевской конвенции 1929 года. С военной точки зрения для ведения морской войны ничто не говорит в пользу такой денонсации, скорее наоборот: это принесет больше вреда, чем пользы. Главнокомандующему военно-морскими силами представляется также, что этот шаг не принесет никакой пользы. Лучше, если бы необходимые распоряжения были отданы без объявления об этом, чтобы сохранить свое лицо [разрядка наша. — Ш. Д.]. Начальник штаба оперативного руководства вермахта и посол Хевель полностью разделяют это мнение».
Иодль согласился с выводами Деница, тщательно взвесив со своей стороны все «за» и «против» денонсации международных конвенций, утверждая, что отрицательные последствия такого шага для Германии возобладают над возможной пользой.
В представленном Гитлеру меморандуме Иодль, в частности, дает оценку англо-американскому противнику, против которого направлялось острие задуманных мер:
«С формально-правовой точки зрения вообще трудно будет доказать западным противникам нарушение ими норм международного права. Они дают им свое толкование, если считают это целесообразным, но не нарушают их. В случае же, если нарушение имеет место, они обосновывают его по всем правилам».
Среди найденных «за» Иодль перечисляет возможность использования труда военнопленных, обращения с ними и содержания их, как этого желают немцы. Однако среди «против» фигурирует тщательный подсчет количества англо-американских военнопленных, попавших в руки немцев и содержащихся в гитлеровских лагерях (всего 230 тысяч человек, в том числе 168 тысяч англичан н 62 тысячи американцев). В то же время в руках союзников находилась 441 тысяча пленных немцев (134 тысячи у англичан и 307 тысяч у американцев) [1097].
Как видно из вышесказанного, баланс был явно не в пользу Германии. Вывод, который Иодль не формулирует, но который вытекает из этих подсчетов, примерно таков: «Невыгодно уморить голодом, вырезать или замучить англосаксонских пленных, ибо в случае ответных мер нам же будет хуже». Таких «против» Иодль перечислил больше и поэтому высказался против проекта Гитлера по вопросу о денонсации международных конвенций.
Но это отнюдь не означает, что генерал Иодль, ближайший военный советник Гитлера и соавтор многих преступных директив ОКВ, предлагал честно придерживаться обязательств, вытекающих из международных соглашений. Так же как и Дениц, он разъяснял Гитлеру, что формальное принятие на себя определенных международных обязательств вовсе не означает, что их следует выполнять на практике. Как и Дениц, он цинично внушал Гитлеру: чтобы уменьшить масштабы «террористических воздушных налетов» противника, не обязательно совсем отказываться от своих международных обязательств, желая таким образом устрашить неприятельских летчиков. Достаточно опубликовать сведения о большем числе случаев линчевания союзных летчиков разъяренной толпой, которых «не удалось избежать» [закавычено в оригинале. — Ш.Д.] [1098].
Такое закавычивание — это многозначительное подмигивание и явное одобрение организованного «народного гнева», это насмешка над международным правом, которое, как утверждает Иодль, должно быть в руках заправил рейха «боевым средством, а в особенности пропагандистским оружием». В этом цинизме — один из источников преступлении вермахта, в том числе и в отношении военнопленных.
Но то, что сформулировали Дениц и Иодль, — это нечто большее, чем цинизм. Это уже было определенным «мировоззрением»… Дениц и Иодль доказывали, что международное право следует соблюдать, но… лишь тогда, когда оно служит интересам Германии. В то же время его следует обходить или попирать, если оно вредит этим интересам. Таким образом, отношение гитлеровцев к международному праву зависело от того, что в тех или иных обстоятельствах преобладало: польза или вред.
Такова «мораль» гитлеровских генералов.
В результате взвешивания «за» и «против» верх взяли факторы «против». До осуществления широко задуманного преступления в отношении западных военнопленных дело, к счастью, не дошло. Важнейшим аргументом против совершения этого преступления было мощное советское наступление на огромном фронте от Балтийского моря до Будапешта, в ходе которого гитлеровцам были нанесены сокрушительные удары, означавшие тотальный проигрыш ими войны. А надо сказать, что Дениц, Иодль и даже Гиммлер очень хотели спасти свою шкуру и поэтому не рисковали обременять себя новыми преступлениями.
ГЛАВА IX
Слово о мертвых и живых
Изложенные нами материалы воссоздают картину обращения гитлеровцев с военнопленными во время второй мировой войны. Картина эта общая и неполная. Но тем не менее она позволяет нам составить представление о масштабах ужасного и беспрецедентного преступления, хладнокровно, изуверски совершенного германским фашизмом в отношении военнопленных [1099]. В качестве «объекта № 1» своих людоедских устремлений гитлеровцы избрали советских военнопленных. Только судьбу итальянских военнопленных — с точки зрения обращения с ними — в какой-то степени можно сравнить с
