что Делорм предлагает вернуть серию «Философия в действии», предлагая лучшие условия, чем у Flammarion. Он говорит, что готов без дополнительных обсуждений публиковать четыре книги в год, если только речь не идет о коллективных произведениях или очень больших томах, которые в каждом случае понадобится оговаривать отдельно. Деррида хочет поговорить об этом как можно скорее с Сарой, Жаном-Люком и Филиппом. Сам он видит «исключительно преимущества в этом перемещении, которое было бы еще и возвращением»[955].
Три руководителя серии разделяют мнение Деррида. Вскоре эти изменения вступают в силу. 15 июля 1985 года Шарль-Анри Фламмарион принимает к сведению без особых сожалений их пожелание прекратить издание серии, за которую они отвечали, в издательстве Flammarion.
Я понимаю это решение, подписываюсь под ним и должен поблагодарить вас за ту работу по планированию и изданию, которую вы провели и намеревались доверить нам. Правда, эта работа столкнулась с определенными трудностями, решение которых не всегда было удовлетворительным… Тем не менее эти 10 лет позволили опубликовать важные работы, которые отметили собой или должны были отметить область философии. Верно и то, что интеллектуальная ситуация, а также издательские условия изменились, а потому, вероятно, их следует обдумать заново[956].
Для Деррида переход в Galilée, даже не учитывая вопрос серии, – не какая-то незначительная подробность. Вскоре у него складываются действительно доверительные и даже сообщнические отношения с Мишелем Делормом. В противоположность крупным издательствам Galilée – это образец «контринститутов», которые так нравятся Деррида, то свободное пространство, где он сможет опубликовать что захочет, как захочет и во все более ровном ритме. Конечно, Делорм – на самом деле не читатель и еще в меньшей степени контрагент-философ, но, возможно, Деррида такой контрагент и не нужен. В замечательном каталоге изданий по гуманитарным наукам, которые постепенно будут выпущены в Galilée, его работы станут, бесспорно, центральными: с 1986 по 2004 год в этом издательстве опубликовано около 40 его книг. Но Деррида оказался в хорошей компании. Помимо Сары Кофман, Жана-Люка Нанси, Филиппа Лаку-Лабарта и всех тех, кого он принимает в серию, Galilée публикует также многих других достойных авторов, таких как Этьен Балибар, Жан Бодрийяр, Андре Горц, Жан-Франсуа Лиотар, Поль Вирильо.
В одной из первых книг, выпущенных Деррида в Galilée, – Parages собрано четыре работы, написанные и опубликованные в период с 1975 по 1979 год: «Шаг/He» (Pas), «Выжить», «Название уточнить» и «Закон жанра». Во всех четырех рассматриваются художественные произведения Мориса Бланшо, особенно «Смертельная остановка» и «Безумие дня». Во введении к книге Деррида поясняет:
Другие работы Бланшо давно вместе со мной, те, что относят, тоже не совсем верно, к области литературной критики или философии… Но художественные произведения оставались для меня недоступными, словно бы погруженными в дымку, из которой до меня доходили лишь соблазнительные проблески, через которую порой через неравные интервалы времени пробивался ко мне свет невидимого маяка, озаряющего берег. Я не скажу, что теперь они наконец вышли из этого укрытия, как раз наоборот. Но в самой их скрытности, в удаленности недоступного как такового, поскольку они выводят на него, давая ему имена, они снова передо мной предстали[957].
Хотя Бланшо и Деррида не виделись друг с другом с 1968 года, а письмами обменивались довольно редко, они объединены «дружбой по мысли», которая и для одного, и для другого остается «благословением на всю жизнь»[958]. На следующий день после одного телефонного звонка в августе 1985 года Бланшо пишет Деррида: «Слышать вас, услышать вас – это было настолько волнующее событие, что я едва смог ответить. Возможно, это не важно. Между нами все издавна понималось без слов. Это касается самого глубокого и говорится, не проговариваясь»[959]. Шесть месяцев спустя, прочитав Parages, он говорит ему то же самое: «Я не смог бы в полной мере выразить мою благодарность за этот дар, который был мне преподнесен, не без опасности для вас самих, этой книгой, другими вашими книгами и всем тем, что в то же время перехлестывает через них, – благодарность, наконец, за то, что какое-то время был вашим современником»[960].
В то же время выходит небольшая книга «Шибболет. Паулю Целану» – лекция, прочитанная в 1984 году в Сиэтле. Это весьма личное прочтение поэта, который для Деррида значит все больше и больше, в основном крутится вокруг слова «шибболет», давшего название книге. Это еврейское слово, которое помимо разных смыслов приобрело значение пароля, позволяющего или мешающего перейти надежно охраняемую границу:
Ефремляне побеждены были войском Иеффая, и, чтобы воспрепятствовать солдатам ускользнуть… у каждого проходящего требовали сказать шибболет. Ибо ефремляне были известны своей неспособностью правильно произнести ши шибболета, каковой стал для них с тех пор именем непроизносимым. Они говорили сибболет и на этой невидимой границе между ши и си выдавали себя часовым, рискуя жизнью. Они выдавали свое отличие, проявляя безразличие к диакритическому различению между ши и си; их замечали, потому что они не могли заметить так кодифицированную метку[961].
Слово «шибболет», непереводимое, но не в силу того или иного вопроса о смысле, для Деррида становится совершенной метафорой поэзии. Но здесь можно найти и много других тем, которые ему дороги: исключение и союз, секрет и обрезание. И, как это часто бывало, его подход совершенно не впечатляет специалистов по писателю, «экспертов», по которым он немного иронично прошелся, когда говорил о Джойсе[962]. Крупный филолог Жан Боллак, довольно близкий к Деррида в начале 1970-х годов, признает, что их отношения испортились в эпоху «Шибболета»: «Мы вместе выступали на конференции по Целану в Сиэтле. Общение проходило в теплых тонах, но наши подходы оказались несовместимыми. Я был другом Пауля Делана с 1959 года, как и Петера Сонди. После смерти Делана у меня было чувство какого-то долга. К 1980 году я начал работать над его текстами. Мне понадобились годы, чтобы понять „целановский“ язык. И мне показалось, что чтение, предложенное Деррида, слишком рискованное. Я написал ему, что нельзя играть в игру с такими текстами, как у Делана, что нужно обращать больше внимания на структуры, принятые этим поэтическим языком. Я хотел бы вместе с ним разобрать те самые фразы, которые он цитировал, чтобы попытаться понять их в контексте. К сожалению, Деррида организовал свою жизнь так, что для взаимодействия такого рода уже не было места – по крайней мере теперь»[963].
Parages и «Шибболет», как и «Улисс-Граммофон», который выходит спустя несколько месяцев, – написанные в
