большой кусок от пирога. Да только яблоки мне почему-то не показались вкусными. Особенно если они напополам со слезами.
Промолчали всю дорогу до города. У торговых рядов Алексей Фролович высадил меня и, наконец, спросил:
— Так для чего ты приехал? К кому-то определённому или так — на авось?
— Мне бы армию… — ответил я и понял, что Моршанск оказался чуть больше, чем я представлял себе.
— Тебе отряды продразвёрстки? — усмехнулся пекарь.
— Не, мне бы тех, кто с бандитами воюет, — запротестовал я.
Пекарь махнул рукой, указывая на дорогу, по которой мы ехали, только с другой стороны.
— Иди вперёд. Две улицы, пересекающие её, проходишь мимо. А вот третья, та, что Почтовая — тебе-то и нужна. Там спросишь у людей казармы. Понял?
Я посмотрел в ту сторону, куда меня посылали, и кивнул.
— Да, спасибо, Алексей Фролович! Век не забуду!
— Да ладно. Чего уж тут. Только ты это… — пекарь замялся, — Аккуратней там. С бандитами воевать, это не кур гонять.
Я улыбнулся в ответ.
Расстались мы как положено. И теперь я шел по широкой заснеженной улице. Мимо меня то грузовики проезжали, то целые подводы саней тянулись к торговым рядам. Люди сновали туда-сюда. Стояла непривычная мне суета и шум. Пройдя две улицы, я вышел к третьей. Удобно было, что на углу дома висела табличка с названием улицы. «Почтовая» — вот я почти и дошёл. Хотел было спросить у проходящего мимо человека, куда мне дальше идти, да увидел отряд бойцов на конях. Они прогарцевали вверх по улице. Я, недолго думая, помчался за ними вслед. И увидел, как они въехали во двор большого двухэтажного каменного здания. Пока добежал, запыхался, но не остановился, а направился прямиком к центральному входу, туда, где стояли два человека в форме и при оружии. Поднялся по ступеням широкого крыльца и был тут же остановлен.
— Куда? К кому? — произнёс один из бойцов,
— А мне бы к вашему командиру! — не растерялся я, — Я хочу вступить в ваши ряды!
Бойцы, видимо, привычные были, молча посторонились, и я вошел внутрь. Это был большой дом. Домище. Я оторопел. Завертел головой, не зная куда податься. Передо мной остановился крепкий парень в потёртой шинели, из-под которой выглядывала такая же гимнастёрка. Но при этом вся одежда была чистая, аккуратно заштопанная.
— Потерялся? — поинтересовался он, — Или к нам?
— К вам, — ответил я, переминаясь с ноги на ногу. Я уже стоял там, куда так стремился. И вот, войдя в это здание, находясь буквально в двух шагах от своей цели, вдруг испытал страх. А вдруг я уже больше не увижу ни деда, ни Кольку? И замер. Да только этот парень хлопнул меня по плечу и улыбнулся во весь щербатый рот.
— Не трусь! — гаркнул он, — Правильно сделал, что пришёл к нам. Идём, я провожу тебя до командира.
И страх стал медленно отступать. Я усмехнулся на свои странные мысли и отправился вслед за бойцом. Пока шли, я диву давался, на сколько дома могут быть большими, просторными, и как в таких домах может быть одновременно мало места для такого количества человек. И везде, и всюду людей было, как пчёл в улье. Бойцы стояли на лестницах что-то обсуждали и курили. В коридорах группами разговаривали и смеялись. В комнатах, в которых были установлены двухъярусные лежанки, кто-то спал, кто-то саблю точил, кто-то ружье или форму чистил.
Мы поднялись по широкой каменной лестнице. Прошли по длинным многолюдным коридорам, и вот я оказался перед какой-то дверью, возле которой уже стоят несколько таких же, как и я парней. Мой провожатый еще раз хлопнул меня по плечу и указал на дверь:
— Тебе сюда, доброволец, — и ушёл.
Я огляделся. Будущие бойцы на меня смотрели по-разному: кто с любопытством, а кто и хмуро, как на врага.
— Привет, мужики, — улыбнулся я им всем и тут увидел на стене странную картинку. На ней был изображён суровый боец в красной гимнастёрке. Его строгий взгляд проникал в душу. Я, обойдя то сидящих, то опёршихся о стену парней, подошёл к картинке поближе и прочёл:
— «А ты записался добровольцем?»
— Умеешь читать? — спросил кто-то за моей спиной.
— Да, умею. Дед научил, — ответил я, переходя к следующей картинке. Там были изображены три бойца, идущие в бой. А с боку была приписка.
— А тут что написано? — поинтересовался все тот же голос за спиной.
— «Красный командир всегда ведет Красную Армию к победам над заклятыми врагами рабочих и крестьян…»
— А ты хорошо читаешь. Не по слогам, — оценил стоящий за мной. Я повернулся к нему и увидел молодого парня. Он был в военной форме. На его крепких плечах висела шинель с непонятными мне знаками отличия. Но что меня удивило в нём, это то, что он был мне ровесником. Ну, или чуть старше. Добровольцы уже не сидели, не валялись, а ровно стояли перед этим бойцом.
— Как звать?
— Павел Богоявленский, — назвался я.
— Вот что, Павел. Грамотные мне нужны. Идите за мной, — приказал нам всем боец и прошёл в комнату, где у окна стоял стол, на котором аккуратными стопками лежали всякие бумаги. На стене висела большая карта. Сбоку от двери высился громадный тёмный шкаф. Вокруг стола стояли стулья. Но мы остались стоять.
— Я — командир отдельного полка по борьбе с бандитизмом, товарищ Голиков, — назвался он, — Не все вы окажетесь на передовой, уничтожая полчища бандитов, которые рвут нашу молодую советскую страну на части. Кто-то окажется в отрядах по охране железнодорожных станций. Будете сопровождать грузы и людей в поездах.
Парни зароптали.
— Что за разговоры? — прикрикнул на нас товарищ командир, — Страна находится в состоянии войны. И наша задача установить мир и порядок в каждом отдельно взятом государственном учреждении, на предприятиях, заводах. И мы все должны охранять так, чтобы ни одна бандитская морда даже не смела и думать, что может напасть, застрелить, ограбить. Не дадим нашей стране сомневаться в нашей силе. Наша с вами задача, бойцы, защитить тылы. Чтобы каждый житель мог спать спокойно. Понятно?
— Да, понятно, — ответили мы.
— Вот и отлично, — похвалил нас товарищ Голиков. Он прошел к двери, выглянул за дверь и крикнул:
— Максимов! Возьми новобранцев, поставь на довольствие и выдай форму.
— Слушаюсь, товарищ командир! — прозвучал ответ.
Товарищ Голиков открыл шире дверь и кивнул нам на выход. Я уже подходил к двери, когда командир окликнул меня:
— Боец Богоявленский! Останься.
Я и остался.
— Грамотные нам нужны, — сразу же перешел он к делу, — Бойцов в красной армии много, а грамотных среди них мало. Сейчас
