я понимаю, что ты любитель выпадать в прострацию в последнее время, но давай вставай! Тебя Сергей Леонидович ждёт. — голос Игоря вырвал из воспоминаний. Как всегда, новости не приятные.
— Я не знаю, зачем он меня ждёт, но скажи, что я в любой его помощи не нуждаюсь и разговаривать с ним желания не имею.
— Так и передать? — удивлённо спросили где-то сбоку.
— Да. Именно так. Слово в слово.
— Хорошо.
Лёгкие, едва слышимые, шаги парня удалились. Я закрыла глаза и попробовала уснуть. Не получилось. Что-то довольно сильно грохнуло в глубинах коридора.
— Кать… — Игорь первым добежал до моей комнаты, закрыл дверь и прижался к ней спиной-Скажи, что ты просто пошутила. Шутка не удачная, но понять можно.
Голос звучал с мольбой. Мольба читалась как ” скажи, даже если это не так”
— Нет. Я не шучу. От двери отойди. — отозвалась и присела в подушках. Давайте посмотрим, как отец реагирует на тот факт, что он резко перестал быть нужен собственной дочери.
Дверь открылась довольно резко и ударила начавшего отступать парня. Утренний свет озарил лицо, полное холода и раздражения, и тело в чёрной форме. Эффектно, но уже не пугает.
— Сделаю вид, что я не слышал того, что ты сказала — подчеркнув “ты”, голос сталью прозвучал по комнате. — Я жду. Встала и оделась. Сейчас же.
— Разбежалась. — вырвалось раньше, чем я успела подумать.
Глаза собеседника потемнели.
Игорь, стоявший в уголке, начал корчить страшные мины. Наверное, пытался донести, что это не лучшая тактика ведения диалогов с начальником уголовной полиции. Однако его посылы я просто игнорировала.
— Если я сейчас подойду, ты не просто побежишь, ты полетишь — угроза, за ней тот самый шаг, после которого люди обычно задумываются. Я не думала.
— Тогда давай сразу в окно, чтобы я тебя больше никогда не видела.
— Щассс! — прошипел мужчина и взял за ухо, приблизившись к кровати. Я не пробовала сопротивляться и он довольно легко стащил меня с кровати и отправил в ближайший шкаф лицом. Сильно заболел нос и бровь. Я чувствовала прохладу и жжение.
— Екатерина, я тебя учил руки выставлять, а ты! Да что сегодня с тобой творится-закричал он и схватив мой носовой платочек, которым я в последнее время утираю свои слёзы, подошёл ко мне. Ткань почти докаснулась брови, когда я ударила его по конечности.
— Руки убери. Ненавижу тебя, ненавижу! — закричала в тон ему, схватила первую вешалку из отсека “школьное ”, на выходе из прихожей подобрала рюкзак и пулей вылетела в подъезд прямо в спальном костюме. Ненавижу его!
* * *
— Что это было?! — Сергей Леонидович посмотрел на меня так, будто это я ему сейчас по руке ударил.
— Вполне логичный исход после всего, что происходит. Извините, но честно: виноваты сами. — пожал плечами, не дрогнув под взглядом карих глаз.
— Что значит виноват сам!? Ты её поведение видел! Невозможно! Необъяснимо!
— А что вы хотели?! — я сам не понял, как перешёл на крик — Она ваша дочь? Или кто? Почему вы думаете, что если она от вас будет только пинки, толчки и крики получать, то ничего не изменится?! Ой, как неожиданно! Давайте будем приходить, не спрашивать ни о чём, раз в два дня орать на неё и командовать! А потом: а что это быыыло?!
— Белов, рот закрой. — ровно сказал начальник.
— Извините, Сергей Леонидович. Но я вам не соврал. Вы совсем перестали общаться с Катей. А у неё сейчас тот возраст, когда ей нужна поддержка близких людей. Я к ним не отношусь, если вы часом забыли.
— Я был занят подготовкой ко встрече. Она через неделю. — глухо отозвался мужчина. Сейчас он не напоминал страшного Демидова. Он был отцом, которой не знает, что делать.
— Ваша дочь об этом не знала. Поздравляю. Ещё немного и она вообще от вас сбежит. И знаете что? — я подождал, когда он устало посмотрит в мою сторону — Я её даже тормозить не буду. Это вы устроили и вам и разгребать. Я в семейные дела не лезу.
— Белов, я тебе вроде говорил рот закрыть?
— Да пожалуйста. — сказал и круто развернувшись, вышел из комнаты. Больше всего было жалко Катю. Она действительно стала заброшенным беспризорником, которого периодически ломают психически этими криками.
У самого входа я остановился.
— И кстати. Не удивляйтесь, если вам в ближайшее время кто-то скажет о том, что она кричит на людей, бьёт и покрывает их матом. Вы её сами так научили проблемы решать. — и вот теперь я вышел. Он должен сам понять свои ошибки, пока действительно не потерял дочь. Она может от него уйти.
А он это знает. Он помнит свою Маришу, которая также поначалу кричала “Ненавижу!”, а через месяц стала сбегать. Ночи превратились в поиски с отрядом, дни — в вечный страх, что сейчас он уснёт хоть на часик и её не станет. Она просто либо опять сбежит, либо что-то с собой сделает.
* * *
— Катя, ну чего ты плачешь-Слава, мой давний тайный друг и одноклассница Яна крутились около меня как наседки.
В школу я прибежала рано и неожиданно столкнулась с парнем. Он, увидев моё состояние и смятую домашнюю одежду в руках, всё понял. Крепко обнял, дал мне выплакаться, а потом купил сок и шоколадку. Он всё это время не просил подробности, за что я ему была благодарна. Но есть ещё Яна. Придя и застав меня лежавшей на нашей парте, которая уже медленно превращалась в водоём от моих слёз, она потребовала объяснений. Краткого ” с папой поругалась, ничего серьёзного ” ей не хватило.
Три урока я сидела просто в тумане. Показательно я плакать уже не могла, так как это стыдно, и поэтому плакала в душе. Он меня кинул в шкаф. Уверенна, он прекрасно осознавал, что я даже не попробую выставить руки. Да и куда — то, что он меня откинул, для меня стало неожиданностью. Я бы просто не успела.
На математике меня вызвали к доске. Я лучшая ученица с технологическим складом ума, но сейчас я смотрела в пол и в самом низу доски писала решение.
— Катенька, ну пиши выше, говори громче, что ты сегодня такая запуганная? — спросила учительница. Я отвернулась, чтобы она не разглядела моего лица, а в классе послышались смешки. Конечно, им весело — раз дочь начальника “запуганна”, значит это рук дело самого начальника. От этой мысли стало так грустно, что я от волнения сломала мел и он упал двумя частями на пол. И
