Пролог
Я ничего не знаю и не понимаю. Я запуталась.
Эти слова я готова повторять сутками, раз за разом, каждому, кто захочет меня выслушать. Мне страшно остаться одной, но в то же время я бегу от толпы, от людей, потому что уже не могу видеть их счастливые лица, видеть улыбки и слышать смех. Я не помню, когда сама смеялась в последний раз…
Еще недавно я снисходительно качала головой, слыша подобное от подруг. Эти слова казались избитыми, затертыми, ведь их повторяют все, кому не лень. Теперь понимаю, я тоже банальна. Вот только от этого мне не легче.
Если бы полгода назад кто-то сказал мне, что я возненавижу свой дом, я бы рассмеялась в лицо этому человеку. Потому что мой дом был моей крепостью, местом, которое я любила и где свила счастливое гнездо. Но это было полгода назад. А теперь моя крепость разрушается у меня на глазах, угрожая и меня похоронить под собой. И я бы рада бежать, да не знаю куда.
Теперь я в страхе мечусь по комнатам, в которых еще недавно чувствовала себя защищенной. Мне неспокойно. Моя душа мечется вместе со мной. К горлу подступает истерика, глаза пощипывает от слез. Сейчас бы напиться… Но нет, с сожалением отворачиваюсь от бара. Алкоголь не даст облегчения, только добавит проблем.
Вижу, как дрожат мои пальцы, и обхватываю себя за плечи, словно это может помочь. Кажется, еще одна-две минуты такого напряжения – и я разревусь. Что делать, когда твой мир разрушает тот, кому еще недавно ты доверяла? Разрушает у тебя на глазах, а ты смотришь и не можешь вмешаться, потому что он уже все решил за тебя.
Чувствую себя птицей, которой подрезали крылья и разорили гнездо. Уничтожили то, что было дорого сердцу. Отобрали возможность летать. И ради чего? Ради прихоти избалованного мальчишки.
Если б я только смогла стать сильнее, чем есть. Не ради себя. Если б только смогла переступить через собственные мечты и надежды и двигаться дальше. Мой разум кричит: беги, спасайся из этого дома, иначе он рухнет и похоронит тебя под собой. Но глупое сердце просит остаться, оно все еще на что-то надеется.
Иду на кухню, ставлю чайник, сажусь за стол. И бессильно роняю голову на скрещенные руки.
Сейчас выпью кофе, приму три таблетки валерьянки и почти успокоюсь. Кофе с валерьянкой – самый действенный способ, чтобы унять нервную дрожь и вернуть ясность мыслям.
Да, мне нужно быть сильной. Нужно что-то решить. Хоть раз в жизни сесть, подумать и самой решить, как быть дальше.
Но я не могу.
Я слабая женщина. Я привыкла быть слабой, привыкла, что всегда есть тот, кто все решит за меня, и раньше мне нравилось это. Еще недавно это меня полностью устраивало.
До тех пор, пока не поняла, что несу ответственность не только за себя.
Всю жизнь я считала, что быть слабой женщиной – это роскошь, которую могут позволить себе единицы, и мне повезло оказаться в их числе. Я жалела свою подругу Лену, которая упорно пробиралась сквозь дебри жизни в одиночестве и при этом говорила, что быть самостоятельной – здорово. Я с ней не соглашалась. Зачем усложнять жизнь? Зачем обязательно становиться сильной и шпынять мужчин, точно нагадивших мимо коробки котят? Ведь даже самые сильные женщины признают, что мужчины избегают их, боясь оказаться слабее? А я всегда боялась одиночества, и потому не хотела быть сильной.
Как же я ошибалась… Как заблуждалась… Почему мне никто не объяснил, что быть сильной – это вовсе не значит превратиться в некую бездушную бизнес-леди, которой все по плечу, которая все делает сама и никогда не просит о помощи? Слишком поздно я поняла, что сила женщины заключается в ее гордости, в ее умении вовремя сказать «хватит», в ее уверенности в завтрашнем дне. Наверное, так.
Слабый щелчок заставляет меня вернуться к действительности. Чайник вскипел, но я уже не хочу пить кофе. Я смотрю на окно, за которым шумит дождь, вижу косые струи, бьющие по стеклу, вижу, как стекают вниз капли, собираясь в мелкие ручейки. Словно природа плачет вместе со мной.
Закрываю глаза. Шум дождя успокаивает, очищает сознание. Повторяю, как мантру: мне нужно быть сильной, мне нужно принять решение… Хоть раз в жизни сделать что-то самой, перестать быть безвольной куклой! Например, пойти в спальню и собрать необходимые вещи.
Я смотрю на часы. Вижу: времени почти не осталось, но продолжаю сидеть. Сколько счастливых дней я провела здесь, доверяя сердечные тайны лучшей подруге, крутясь у плиты и ожидая домой своего мужчину. Еще недавно сидела за этим столом, подперев подбородок рукой, и с восторгом смотрела в лицо любимому человеку. Мне казалось, мое счастье никогда не закончится.
Вот только мне никто не сказал, что любимый мужчина может одним движением швырнуть тарелки на пол и ударить кулаком по столу. Что он может вскочить и…
Вздрагиваю и замираю.
Нет, не нужно об этом. Я больше не буду плакать.
Встаю. Ноги подкашиваются, не желая меня держать. Только истерики не хватало. Нет уж, один раз мне в душу плюнули, больше я этого не позволю. Не позволю обращаться с собой, как с ничтожеством.
Возвращаюсь в спальню. Стараюсь не смотреть на кровать, которая еще недавно была едва ли не самым любимым местом в доме. Достаю чемодан и в лихорадочной спешке закидываю в него все, что считаю необходимым. Мне много не нужно, лишнее ни к чему. Лучше уйти налегке, так будет проще. В конце концов, скоро эти вещи станут мне малы.
Уговариваю себя: не нужно плакать, не нужно жалеть о том, что уже случилось. Я получила хороший урок. Теперь нужно перевернуть эту страницу и начать все заново. По крайней мере, попробовать. Но память вряд ли даст мне забыть…
Я бегу от мужа, бегу от себя, от собственных страхов. Эти стены давят на меня, не давая вздохнуть. Я здесь больше не в безопасности…
Стаскиваю тяжелый чемодан на пол и разворачиваюсь к дверям. Застываю, чувствуя острую боль в груди.
В трех шагах от меня, на пороге, стоит муж, прислонившись плечом к косяку, и с холодным прищуром наблюдает за мной…
Глава 1
Даша сидела в машине, следя отсутствующим взглядом за монотонным движением «дворников». По ее лицу текли слезы, смывая дорогую косметику. Девушка уже полчаса твердила себе, что нужно успокоиться, взять себя в руки и позвонить Лене – единственному человеку, который мог ее приютить. Но сил не было даже на то, чтобы дотянуться до сумочки и выудить из нее телефон. Руки дрожали и не желали слушаться, как, впрочем, и все тело.
Через плотно закрытые окна автомобиля доносился шум дождя и виднелись размытые оранжевые пятна фонарей. Часы на приборной панели показывали третий час ночи. Даша никак не могла отважиться покинуть теплый салон. От ее машины до подъезда, где жила подруга, бежать было десять секунд, не больше, но сейчас это расстояние стало непреодолимым. Оно казалось тем самым роковым мостом, который обязательно вспыхнет, стоит ей только пересечь его.
