и Наташа. Перед глазами — океан! К горизонту он словно поднимался. Хребты волн, как движущиеся ступеньки, уходили вверх, к загадочной неподвижной черте, где вода сливалась с небом. Оно там сгущенное, темно-синее. И только ближе разрежалось на гряды отороченных белым туманом облаков, которые тоже качались, как перевернутые пенные волны. Казалось, мечущиеся в высоте чайки потому и кричат так надрывно, что им, пернатым, никак не понять, где же их настоящая стихия, где…
Левый край залива обрезал скалистый мыс, уходя в воду рассыпанной грядой рифов. С другой стороны, вдоль берега, на юго-запад тянулась горная цепь, над которой сверкал белоголовый конус сопки… Подножье ее опускалось прямо в океан.
— Ярый вулкан, — вспомнила Наташа свой приезд. — Значит, мы уже на границе!
— Не вертеться, — предупредил дядя Петя. Он медленно вел машину прямо к кипящему прибою.
— Куда ж мы? — забеспокоилась Наташа. — Где дорога?
— Вон наше «шоссе», — кивнул шофер на гладкую полосу мокрого песка, на которую набегали пенистые барашки прибоя. — Другой дороги нет. И эта-то лишь в отлив.
— Зверь, зверь! — закричал Саня.
Девочки прильнули к стеклу. Меж камней из воды торчала щетинистая морда с глазами-плошками.
— Нерпа, — узнала Ася.
— Почему же у нее голова кошкина? — спросил Саня.
— Не кошкина, а своя.
Еще одна вынырнула и застыла столбиком. Нерпы с любопытством следили за машиной. Грузовик катился возле самой воды, пересекая набегавшие языки волн. Когда уж очень захлестывало, водитель сворачивал к скалистой стене берега, под которой топорщились груды полузаиленного плавника — бревна, доски и прочая всякая всячина, выкинутая прибоем…
Опять волна! Высокая, с пенящимся гребнем, она катилась, грозя залить двигатель, убыстряя и убыстряя бег, будто под ней накручивали невидимые колеса.
Шофер рванул руль. Ребятишки повалились друг на друга. Волна вскользь, только верхушкой, хлестнула по кабине. В залитом лобовом стекле мелькнула ее темная ухмыляющаяся пасть…
— Прощай, милая! — озорно крикнул дядя Петя.
— А если бы нас утащило? — затрясла головой Наташа. — Ой…
Треск разбитого стекла, крик, скрежет тормозов…
Шофер выскочил из машины.
На боковом стекле зияла дыра с ломаными лучами трещин.
— Кто это?! Видели?!
— Не я! — поспешил Санька.
— Не мы! — подтвердила Ася.
— Чем-то острым, как пулей, — осматривал отверстие дядя Петя.
Выпрыгнул из кузова и геолог. Насупив брови, он молча обошел машину и встал рядом с водителем.
— Нн-нн-да-а, — пробасил он, словно выдавливая из себя буквы. — Следует разобраться.
— Подозрительно все-таки, — заметил дядя Петя.
— Тут что, помешались все? — раздраженно проговорил геолог. — У ребят «шпионские» карты, на буровой — «секретность», теперь и здесь — «подозрительно»…
Водитель, выслушав реплику геолога, недоуменно пожал плечами.
— Ехать надо, — потребовал геолог, — пока машину не засосало.
Дядя Петя и сам понимал, что стоять нельзя: колеса ушли в песок. Оглядываясь на берег, на море и даже на небо, он полез за руль.
— Ася, — на ухо прошептала Наташа. — Дыра-то, слыхала, от пули.
— Да, — подтвердила Ася.
— Это оттуда стреляли, — показала Наташа на берег. — По нам!
Ася растерянно поморгала.
— Может быть, он, — она кивнула на кузов. — Папу-то как оборвал, торопится. У него ведь пистолет… Помнишь, как по медведю?..
Девочки с ужасом взглянули друг на друга и, не сговариваясь, посмотрели назад, на геолога.
Глава 7.
«ПЛЕННИКИ»
Генка, сжимая ружье, следил за стволом автомата. В проеме двери вырос человек в дождевике.
— Руки вверх! — неожиданно для самого себя крикнул Генка.
— Як?! — изумился незнакомец и стал поднимать руки. Взявшись двумя пальцами за мокрый, нахлобученный на глаза капюшон, откинул его.
Ребята раскрыли рты: на голове незнакомца зеленая фуражка со звездой. Из-под козырька торчал черный чуб.
— Пограничник! — радостно изумился Славка.
— Бачь, яки отчаянны! — продолжал гость, скидывая с себя плащ. — Ты, хлопчик, опусты ружье, — обратился он к застывшему Генке. — Воно у тебя все равно не стрельне.
— Почему? — обескураженно спросил Генка.
— Ну як же, колы курок не зведенный. Вот сам подивись. — И пограничник осторожно взял у Генки ружье, надломил ствол, вынул патрон и нарочито удивился: — Не, в самом диле из него убыть можно! — и повесил одностволку на стену, рядом со своим автоматом. — Вы тут добре поилы, — заметил он кучу рыбьей шелухи. Сорвал сам рыбешку и принялся медленно жевать, продолжая рассматривать ребятишек. — Менэ зовут Вовчук. А вы хто?
— Мы медвенские, — ответил за всех Славка.
— А взрослые, дэж воны?
— Мы одни.
— Як так?..
Ребята переминались с ноги на ногу.
— Заблудились чи шо?
Славка и Анелькут переглянулись и согласно кивнули головами.
— Чи спокойно у вас там?
— Спокойно, — торопливо буркнул Генка.
— Ничего нэ бачылы? Не замечали? — сам себя перевел Вовчук.
— Это вы про сигналы? — начал Славка, но тут же ойкнул: Генка больно ткнул в бок.
— Яки ж сигналы? — заинтересовался пограничник.
— Да это мы… Это когда… — начал путаться Славка.
— Когда купались, то костер жгли: холодно было, — решительно вмешался Генка и вновь, теперь уж ногой, поддел Славку. Для убедительности добавил: — Нам здорово досталось тогда.
— Вирно. Нефть еще не найшлы, а вы вже палыте.
— Нет, мы из земли собирали — она сама течет, — опять выскочил Славка, поглядывая на Генку.
— Хиба уже найшлы? На який буровой?
— Славка, что плетешь?! — закричал Генка. — Дяденька правильно говорит: никакой нефти в Медвенке нет, — и, отжимая товарища плечом, спросил: — Почему вы к нам никогда не приезжали? Мы всех пограничников помним.
— Так я ж малэнький, менэ вы и не заметилы…
Славка покосился: ого, маленький, потолок головой достает.
— Пидождите минутку. — Вовчук, захватив оружие, вышел из избушки.
Славка сразу к Генке:
— Что толкался? Почему не дал сказать пограничнику, что
