появились [какие-то] люди — [человек] десять, — одетые в красное[52], с железными палками [в руках]. "Входит большой гость — не смейте шуметь!" — приказали [они нам], и [мы] не осмелились [их] ослушаться.
[Тут] император понял, что Чхивон не простой смертный, и велел [ему] сочинить стихи. В мгновение ока Чхое Чхивон [сочинил] несколько сот отрок и ответил без промедления. Что ни слово — то расшитый шелк, что ни строка — то жемчуг и яшма! Император вместе с министрами проверил [его стихи], которые били [глубоки] как море, и похвалил:
— Да он настоящий цзюньцзы[53]!
/37б/ [Однако], желая испытать [его] еще раз, [типератор] велел подсыпать в рис яду, сверху положить четыре зерна неочищенного риса, подать для приправы масло и предложил [эту] отведать Чхивону. Кон Чхое [внимательно] поглядел на рис — сверху лежали четыре неочищенных верна. «Это он спрашивает "Кто ты?"[54]», — догадался кон Чхое и громким голосом сказал:
— Ваш верный слуга — Чхое Чхивон, поэт государства Силла!
Император, удивившись, громко рассмеялся. А кон Чхое прибавил:
— Мы — люди малой страны, но [рис] приправляем соевой подливкой. Неужели в Великой стране нет [даже] соевой подливки? Жаль?
И [он] не стал есть рис.
/38а/ — Почему же ты не ешь? — спросил император.
— Хотя страна вашего верного слуги и маленькое государство, — ответил ков Чхое, — однако обычаи [там] справедливее. Если подданный и совершает преступление, то мера наказания соответствует [его] вине. И там не травят ядом невинного посла другой страны!
— О чем это [ты] говоришь? — спросил император.
— Птичка, что сидит на крыше дома, сказала вашему верному слуге: "Этот рис с ядом. Если съешь — умрешь!" — ответил кон Чхое.
— Да ты и в самом деле дух небесный! — смеясь, похвалил император и, после того как угостил [его] приготовленными по всем правилам едой и питьем, собрал всех китайских сёнбэ и велел им померяться [с ним силами] в [сочинении] стихов. И не было [никого], кто смог бы [с ним] сравниться!
/38б/ — Ну как могут быть в маленькой стране столь талантливые поэты?! — воскликнул разгневанный император.
И, желая погубить Чхивона, сказал:
— Говорят, что Чхивон — небесный дух. Но как это проверить? Вот если посадить тебя на [?] мачту — будет ясно!
И хотя [Чхивон] просидел на [?] мачте три года, [он] не умер. Императору показалось это очень странным. [Тогда он] решал испытать его еще раз и отправил на необитаемый остров. А кон Чхое стал сосать пропитанную соевой подливкой вату, что получил [от старухи]. [Этим он] питался и, хотя не ел риса, был совершенно сыт. Когда прошло несколько лун, император, решив, что Чхивон уже умер, послал человека узнать и доложить. [Посланный] ученый, прибыв [на остров], окликнул Чхивона. А кон Чхое, зная, в чем дело, /39а/ [нарочно] изменил голос и еле-еле ответил.
— Чхивон еле-еле ответил [мне] тихим от слабости голосом. Видно, он умрет скоро, — доложил возвратившийся посланник.
— Ну тогда [он и в самом деле] долго не протянет! — воскликнул император. И все министры [его] тоже обрадовались.
[Как раз] в ту пору посольство южных варваров[55] везло дань Китаю. Проплывая мимо острова, на котором жил кон Чхое, [они] увидели, что в [том] месте, где клубятся пятицветные облака, [какой-то] отшельник в окружении сёнбэ читает стихи. Подозвав посланника [варваров, отшельник] передал [ему] стихотворение и сказал:
— Прибудешь в Китай — поднеси эти стихи императору!
Посол, подивившись, принял стихи. Приплыв в Китай, /39б/ он передал [их] императору и доложил все как было. Император позвал министров, показал им стихи и воскликнул:
— Это, конечно, стихи Чхое Чхивона! Три года он на [необитаемом] острове — как же он выжил?!
[Он] очень удивился и [опять] отправил посланника [на остров]. Корабль пристал к острову, и в [самой его] середине посланник увидел: под сосной привязан белый олень, а Чхивон праздно сидит в компании юношей в синих одеждах.
— Чхивон! — громким голосом позвал посланник.
— Ты кто такой, что осмеливаешься звать меня [просто] по имени? — отозвался Чхивон. — Какое преступление я совершил, что [меня], посланника другой страны, сослали на необитаемый остров, /40а/ подвергнув небывалому оскорблению? Ступай и передай эти слова императору!
Возвратившись, посланник так и доложил императору.
— Поистине он небесный дух! Позовите [его]! — воскликнул удивленный император.
Посланник [снова] прибыл на остров, отыскал кона Чхое и передал послание, которым вызывал [его] император. Кон Чхое четырежды поклонился и сказал посланнику:
— Китайские министры хотя и занимают высокие должности, однако способностей своих не совершенствуют. Это мелкие людишки, служба которых заключается только в том, что [они] шпионят и наушничают государю. Доколе же так будет?
[Он] бросал [на землю] талисман, который вдруг превратился в синего дракона. [Дракон] мостом перекинулся [через море], и кон Чхое перешел [по нему]. А посланник на корабле быстро последовал [за ним].
/40б/ — Ты долго был на острове. Как провел время? — спросил император у кона Чхое, [когда тот] приветствовал его. — Вся земля под небом — моя земля. [А потому] — ты тоже мой подданный. Почему бы [тебе] не остаться в Великой стране и не послужить мне?
Кон Чхое вынул на рукава [еще] один талисман, на котором был изображен иероглиф "единица", и подбросил [его] в воздух. [Талисман] превратился вдруг в радугу, а кон Чхое, быстро на нее поднявшись, сел и спросил:
— А здесь — тоже земля вашего величества?!
Император очень удивился, сошел с трона и выразил [ему свод] восхищение.
— Ваш верный слуга видел [министров] — подданных вашего величества, — сказал кон Чхое. — Нет среди них ни одного человека, который следовал бы по великому пути искренности, все [они] соглядатаи и наушники. На редкость ничтожные людишки! [А настоящих] цзюньцзы нет [среди них]!
Император устыдился, /41а/ лица министров стали [серыми, как] земля, и они только [молча] переглядывались. Обеспокоенный [тем, что в Корее есть такой великий поэт], император задержал [кона Чхое] в Китае, и министры увидели, [сколь] божествен был его талант. "Небожитель!" — говорили [они о нем], уважали [его] и боялись.
Собрав сёнбэ, [император] вскоре устроил экзамен альсон[56]. Вошел в экзаменационный зал в кон Чхое. Вскрыв конверты, император проверил сочинения: чжанвон[57] — Чхое Чхивон! Император восхитился еще больше. Непрестанно хваля Чхое Чхивона, воссел [он] на
