— Хорошо, — сказал Дрейк, быстро взглянув на Мейсона, — вседержи под контролем. Ты где сейчас?
— Прямо в суде.
— И что там творится?
— О, обычная бодяга. Судья смотрит через очки на Минерву ичитает ей нотацию. Он наложил на нее по пятьсот долларов штрафа по каждому издвух обвинений, то есть в сумме это тысяча долларов, а теперь раздраженновтолковывает ей, что для него все еще остается под вопросом, а не присудить лиее за все милые шалости к тюремному заключению, и что он, мол, в конце концоврешил все-таки этого не делать, потому что от обвиняемой не будет никакогопроку. Вот сейчас, несмотря на страстные просьбы защитников, въедливый стариканотказал в условном освобождении и настоял на уплате штрафа. По его мнению, былобы несправедливо предоставить ответчице условное освобождение от денежногонаказания.
— Отлично, — сказал Дрейк, — продолжай работу и изучи девицукак можно лучше.
— Приятель, я уже изучил ее! — воскликнул Нельсон.
— Ну хорошо, тогда продолжай. А она не заметила, что ты нанее пялишься?
— Черт возьми, да в зале полным-полно народу, — фыркнулНельсон. — И все на нее пялятся.
— Ну ладно, продолжай, — сказал Дрейк.
— Хорошо. Ну, пока.
— До свидания.
Делла Стрит нажала кнопку, отключив телефон.
— А что знаешь ты? — спросил Дрейк, пытливо глядя наМейсона.
— Вероятно, меньше половины того, что следовало бы, —задумчиво ответил Мейсон.
— Так что за история стоит за всем, Перри? — спросил Пол.
— Думаю, Минерве Минден нужна точная копия ее, девочка длябитья, — медленно сказал Мейсон.
— В том дорожном происшествии? — спросил Дрейк, и Мейсоннесколько рассеянно кивнул. — Что там было?
— Ну, ты, возможно, заметил, недавно в газете мелькнулостранновато-заманчивое объявление, где предлагалось жалованье в тысячу долларовв месяц женщине с определенными физическими данными: возраст, рост,телосложение, вес. При совпадении всех параметров с заданными в объявленииобещалась некая высокооплачиваемая работа.
— Нет, я его не заметил, — сказал Дрейк.
— А вот многие девушки заметили, — сказал Мейсон. — Впрочем,претенденток подвергли весьма тщательному отбору. Нужна была максимальнопохожая особа, способная носить одежду Минервы Минден и все, что будетдублировать ее наряды. Девица-двойник должна была провести некоторое время,прогуливаясь взад-вперед мимо места дорожного происшествия, где жил как минимумодин из его очевидцев и где, естественно, должно было произойти опознание…
— Не той особы?
— Да, не той особы, — сказал Мейсон. — И Минерва соскочилабы с крючка. Если бы позднее выяснилось, что дамочка не та, все свидетели ужесовершили бы ложное опознание. И это значительно ослабило бы судебноеобвинение. Если же, с другой стороны, обвинение выдвигалось против двойника,Минерва осталась бы чистой.
— Так для этого и нужен двойник? — недоверчиво спросилДрейк.
— Для одного из таких совпадений, Пол, — кивнул Мейсон. — Повсей видимости, какое-то детективное агентство подыскивало девушку снеобходимыми данными, которая в одежде Минервы Минден прогуливалась бытуда-сюда перед кем-то из очевидцев того наезда, пока так или иначе не была быим опознана. Тогда были бы найдены другие очевидцы, и все они опознали бысовсем не того человека.
— Ну, — ухмыльнулся Дрейк, — разве это не романтическоеправосудие, Перри, когда красотка помещает объявление в газете, чтобыобезопасить себя от уголовного наказания, и, поступая так, заодно отхватитнаследство более чем в пятьдесят миллионов долларов? К чему же это все мыпридем?
— К тому, что лично мы сидим сейчас прямо на конце настоящейзолотой ветки, — сказал Мейсон. — Мы…
Снова зазвонил телефон. Делла Стрит, сняв трубку, сказала:«Алло» и, прикрыв микрофон ладонью, шепнула Перри Мейсону:
— Это Дорри Эмблер…
Сделав приглашающий жест, Мейсон сказал:
— Подключи ее к усилителю, Делла.
Спустя мгновение Делла Стрит кивнула ему, и Мейсондружелюбно вымолвил:
— Здравствуйте, мисс Эмблер.
— О, мистер Мейсон! — взволнованно воскликнула она. — Язнаю, что не имею права просить об этом, но не могли бы вы приехать ко мне домой?
— А почему вы сами не явились сюда? — спросил Мейсон.
— Не могу.
— Отчего же?
— За мной следят. Меня здесь зажали в угол.
— Где это «здесь»?
— В меблированных комнатах Паркхэрста. Комната девятьсотсемь.
— И что же вас там зажало в угол?
— Там мужчины… какой-то мужчина в коридоре, он входит ивыходит из чуланчика для уборки, где разные щетки… А из окна квартиры я вижусвой автомобиль, где я его припарковала, и с него не сводит глаз другоймужчина.
— Хорошо, — сказал Мейсон, — это означает, что полицияопределила ваше местонахождение и вскоре вас заберут по обвинению в дорожномпроисшествии.
— В дорожном происшествии? — ошеломленно переспросила она.
— Да, именно так. Ведь оно-то и случилось шестого сентября.
— И вы хотите сказать, что это именно то, к чему меня хотелиприспособить? — с негодованием воскликнула она. — Меня намерены принести вжертву вместо этой страшно богатой бабы, которая…
— Спокойнее, спокойнее, — сказал Мейсон. — Это ведь телефон,и мы не знаем, кто нас может подслушивать. А теперь внимание, мисс Эмблер: деловыросло до уровня чрезвычайной важности. Я должен повидать вас и лучше бы прямосейчас…
— Но я не могу выйти. И я не в состоянии куда-то двигаться.Я совершенно, просто до смерти перепугана.
— Эти люди — офицеры полиции, — сказал Мейсон. — Они несобираются причинять вам вреда, но будут слоняться там, пока полностью неубедятся, что вы уже проснулись и оделись. А после этого они захотят проникнутьв квартиру и задать вам вопросы об управлении автомобилем и том происшествии,которое случилось шестого сентября.
— Ну и что же я им скажу?
— В данный момент вообще ничего не говорите, — ответилМейсон. — Мы еще не свели воедино все наши доказательства, но собираем их.Скажите им, что шестого сентября были дома, и больше ничего. А мы тем временемпримемся за работу. Где сейчас ваш автомобиль?
— Внизу.
— Вы сказали, что вам его видно?
