— Отойдите к стене, — попросил старик, когда они остались одни.
— Что вы наделали?! — с горьким упреком в голосе спросил его Брейди.
— Прошу вас. Вам нельзя отсюда выходить. Слишком опасно.
Алиша потянула Брейди за руку. Они отошли к стене и оттуда наблюдали, как старик набирает шифр, открывает дверь и входит в камеру. Амбрози зашел и захлопнул за собой решетчатую дверь.
Потом, шаркая ногами, подошел к койке и сел. Кардинал тяжело вздохнул и понурился, теперь им показалось, что он еще больше усох за то недолгое время, что они не виделись. Алиша подошла и села рядом. Брейди, не двигаясь, продолжал злобно смотреть на старика.
— Прислужник Скарамуцци, — презрительно бросил он. — Он заманил нас в эту ловушку.
— Нет, — возразила Алиша, вглядываясь в усталое лицо Амбрози. — Ведь Скарамуцци не знает, кто вы на самом деле.
— Это мы не знали, кто он на самом деле, — фыркнул Брейди. — Теперь знаем: служитель антихриста.
Амбрози неторопливо устраивался поудобнее на койке и собирался с мыслями.
— Я надеялся на другой исход, — откашлявшись, сказал он. — Ведь я дал вам понять, как опасен Скарамуцци, как неуловим и коварен. Я думал… — Он покачал головой, очевидно, удивляясь собственной наивности. — Я думал, это знание и ваше отчаянное желание спасти себя — а также вашего сына, мистер Мур, — поможет вам не попасться, не подпустить Скарамуцци слишком близко. Я надеялся… — Старик опустил глаза.
— На что? — спросил Брейди.
— На то, что вы раньше убьете его.
— Так вы этого хотели? — спросила Алиша. — Чтобы мы его убили?
— Он опасен и способен причинить огромные разрушения.
— Так убейте его сами, — резко сказал Брейди. — У вас-то масса возможностей.
— Не имею права, — понурившись, ответил Амбрози. — Сначала я должен подготовить себе преемника — священника, который сможет продолжить мое дело в случае неудачи. Если меня убьют. Иначе кто будет отслеживать и останавливать следующих кандидатов в антихристы, кто в должный час призовет верующих ополчиться против подлинного антихриста?
— Вы что, за пятьдесят лет так и не подобрали преемника?
— У меня было несколько, — кивнул кардинал. — Но они не выдерживали, уходили, начинали заниматься другими делами. Когда придет время, Бог пошлет мне нужного человека.
— А до тех пор вы будете посылать других делать за вас грязную работу, — сказал Брейди. Он почувствовал, что ослаб, и ухватился за решетку, чтобы не упасть, потом добрался до койки и тоже сел.
— Вы должны понять, — сказал Амбрози. — Когда я понял, как именно Скарамуцци собирается использовать пророчество о человеке, видевшем ад, я попытался, так сказать, вызвать кавалерию.
— Вы пошли к отцу МакАфи и назвали свое имя перед тем, как его должны были обокрасть, — догадалась Алиша.
— Надеясь привлечь внимание вашего Федерального бюро или Интерпола. А вместо этого…
— Вместо этого прислали нас, — закончил Брейди.
— Я старался использовать любую возможность, — говорил Амбрози. — Подружился с самым доверенным человеком Скарамуцци — Пиппино Фараго. Он был другом Люко с детства, а потом стал его ближайшим помощником. Я узнал, что у него есть свидетельства, с помощью которых можно доказать, что Скарамуцци — жулик. Мне почти удалось убедить Пипа представить эти доказательства Смотрителям. Я говорил ему, что он тем самым принесет пользу себе и человечеству. Я устроил встречу между ним и одним из Смотрителей, который мечтает лишь о том, чтобы покончить с правлением Скарамуцци. Сразу после этого Пип исчез, это случилось четыре дня назад.
— Это тот самый Пип, который, по мнению Скарамуцци, вышел с нами на контакт, чтобы передать нам папку с документами?
— Да.
— Это вы сообщили Скарамуцци такую информацию?
— Да, я. Простите.
— Но зачем?
— Чтобы он сам вас нашел. Вы бы до него никогда не добрались. А как можно убить человека, которого даже не можешь увидеть? Эта папка настолько важна для него, что Скарамуцци не пошлет за ней никого из своих подручных, он поедет только сам.
— Вы подбиваете Пипа восстать против Скарамуцци — и он исчезает, — сказал Брейди. — Вы посылаете нас убить Скарамуцци — и вот они мы, считай, уже в могиле. Паршивый из вас интриган, вот что я вам скажу.
— Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах, — улыбнулся Амбрози.
Алиша сочувственно легонько погладила его по спине. Кардинал ответил ей ласковой улыбкой.
— Все, чего я хотел, — это остановить Скарамуцци. Месяц назад Пип под хмельком начал жаловаться, как ужасно Люко с ним обращается. Он сказал, что давно собирается дать ему отпор, высказать все, что накипело. Я напомнил ему, что Люко не терпит дерзости. Он только фыркнул презрительно, тогда я сказал: «Пип, ведь этот человек убил собственную мать», — всем известная история. Пип рассмеялся и сказал, что это неправда. Тогда я понял, как можно заманить Скарамуцци в ловушку, поймать его на лжи и выставить перед Смотрителями шарлатаном. Никому из них не было дела, убивал он мать или нет, но я сделал так, что это стало для них важно. Я приготовил подложное пророчество о матереубийстве, и Скарамуцци, желавший предстать перед Смотрителями в самом выгодном свете, купился на него.
— После того как Смотрители, с одобрения Скарамуцци, поверили в него, должен был появиться Пип и сказать, что Скарамуцци на самом деле не исполнял пророчества? — предположила Алиша.
— Даже лучше. Пип как-то пришел ко мне и признался, что у него есть доказательства, что Люко не убивал свою мать.
— Папка с документами, — кивнул Брейди.
— Его нужно остановить, — продолжал Амбрози. — Не потому, что он антихрист, — этой роли он заслуживает не больше, чем мать Тереза. Но он очень ловкий мошенник, а теперь, когда Скарамуцци сам поверил в то, в чем уверяет других, он стал еще опаснее. Он не станет причиной библейского Армагеддона, но принесет нечто подобное для сотен миллионов людей. Представьте себе Гитлера с современным оружием — это будет Люко Скарамуцци.
— Поэтому вы, — непримиримо сказал Брейди, — из-за собственного высокомерия и призвания следить за антихристом готовы жертвовать ни в чем не повинными людьми.
— А по-моему, он прав, — ответила Алиша, поглядев на него с упреком. — Что такое жизнь нескольких людей в сравнении с миллионами, которые погибнут, если Скарамуцци добьется того, к чему стремится?
«Только не надо решать за других», — хотел сказать Брейди — и не сказал. Это было бы возражение с единственной целью — что-нибудь возразить. В глубине души он уже согласился с ней и даже с Амбрози. Ему только не нравилось то, как Амбрози их использовал.
— Exitus acta paene approbat, — глядя в пол, прошептал старик.
