и плоти. – Немедленно арестуйте ее за измену!
Вслед за Мото снова раздался топот тяжелых сапог и звон доспехов. Через открытую дверь хлынули солдаты. Скорее всего, люди Мото, хотя это уже не играло роли. Скоро здесь будет генерал Рёдзи, и тогда начнется кровавая резня. Мы оба можем покончить друг с другом с накалом драмы, как умели только матушка и император Кин, и в итоге оставим Кисию раздробленной и уязвимой.
Или поступим по-другому.
Я опустила Хацукой. Матушка когда-то стояла перед выбором – выйти замуж за человека, уничтожившего ее семью, или обречь империю на гражданскую войну. Я всегда сомневалась в правильности ее решения, но никогда не задумывалась, нет ли совсем иного пути. Третьего, которого она не видела.
Наклонившись, я аккуратно положила Хацукой и колчан на пол.
– Мико! – охнула Сичи, шагнув из кружка придворных у помоста.
Приятно было видеть ее целой и невредимой и знать, что она беспокоится обо мне, но я подняла руку, чтобы она не приближалась. Быстрые шаги за моей спиной возвестили о прибытии генерала Рёдзи и Эдо, их голоса прорывались сквозь общий гул. Но я не обернулась.
Теперь всё было готово.
– Лорд Рё Мансин, – сказала я. – Вы ждете доминуса Виллиуса. Первая попытка выдать за него замуж вашу дочь провалилась, но вы удвоили усилия, чтобы сделать его своим зятем, даже когда после захвата Симая стало ясно, что Девятка ему не подчиняется. Скажите, почему вы так упорствуете?
– Это тронный зал, а не суд и не стол переговоров, – холодно ответил он.
– Это неправда, как доказал император Кин, хладнокровно убив моего брата в тронном зале. Как еще раз доказали мы с вами, подделав завещание Кина после его смерти, чтобы трон не занял светлейший Батита.
По залу пронесся ропот, но я смотрела только на сурового человека, сидящего на моем троне.
– Мне нечего скрывать, – сказала я, раскинув руки. – Ни скрытых клинков, ни тайных планов – только душа, принадлежащая империи, как принадлежали души всех моих предков. Так скажите, лорд Мансин, почему вы так стремитесь женить доминуса Виллиуса на вашей дочери?
– Вы задаете этот вопрос так, будто считаете удивительным желание богатых мужчин устроить брак своих детей, – сказал он, бросив насмешливый взгляд на собравшуюся в зале знать, словно призывал присоединиться к его веселью. – Так принято в Кисии вот уже…
– Зачем. Женить. Доминуса Виллиуса. На вашей. Дочери, – медленно и четко произнесла я, с угрожающим видом шагнув вперед, так что уже не могла дотянуться до Хацукоя.
Веселье Мансина испарилось.
– Генерал Мото, я ведь приказал вам арестовать изменницу, но она до сих пор стоит здесь. Она уже призналась, что обманом заняла престол после смерти императора Кина, которую сама же и устроила, а потом скрыла от остальных. Какие еще преступления вам нужны?
Я стиснула кулаки и расслабила их, медленно выдохнув сквозь зубы. Я не позволю гневу управлять собой. Этого я не допущу.
Стоящий за моей спиной генерал Мото не сдвинулся с места.
Мансин встал, по-прежнему находясь за стеной гвардейцев.
– Генерал Мото, я приказал ее арестовать!
– Сначала я хочу услышать ответ на ее вопрос. Ваше величество.
Титул генерал добавил после паузы, как будто случайно вспомнил, я даже не надеялась на такой исход, хотя недоверие одному лидеру не означает доверия другому. Оямада опасался, что Мото будет соперничать за престол с Дзаем, так что один генерал может в мгновение ока сменить на троне другого.
Мансин сердито оглядел зал, как будто хотел спалить всех заживо.
– Арестуйте ее, – рявкнул он гвардейцам.
Когда генерал Мото так и не пошевелился, гвардейцы все как один сошли с помоста.
– Стоять! – гаркнул Мото своим солдатам в дверном проходе, когда все в зале пришло в движение. – Стоять!
Однако генералу Рёдзи удалось растолкать их и протиснуться в последний тронный зал Кисии вместе с горсткой солдат.
– Простите, что прерываю, ваше величество, – сказал он, не уточнив, к какому «величеству» обращается. – Похоже, ваш долгожданный гость прибыл.
Из плотной группы гвардейцев, которых привел Рёдзи, выступил доминус Виллиус. То есть его близнец, но Унус был настолько точной копией брата, что я вздрогнула, сердце подскочило к горлу, и на мгновение я с ужасом подумала, что все испортила.
При виде доминуса Виллиуса публика загудела – он вызывал страх и недоверие везде, где появлялся.
– Вы все дожидались меня? – спросил Унус, и я снова покосилась на Рёдзи – убедиться, что он не привел другого брата. – Мне пора наконец забрать свою невесту? Или я должен сначала провозгласить вас, император Мансин, правителем объединенной территории Кисии и Чилтея, священной империи?
Его слова глухо ударились оземь и раскатились эхом. На мгновение настала гробовая тишина, после чего люди разом заголосили, выкрикивая вопросы и требования, и даже гвардейцы, получившие приказ арестовать меня, не спешили идти в эпицентр бури.
– Ложь! – рявкнул Мансин, перекрикивая ропот толпы. – Генерал…
– Это не ложь, – сказала я, перешагнув через Плиту смирения. – Вы хотели выдать Сичи замуж за доминуса Виллиуса, чтобы укрепить связи между Кисией и Чилтеем не только на политическом уровне, но и на религиозном. Когда он успел убедить вас, что в ваших интересах помочь ему стать Вельдом Возрожденным и построить священную империю, а не стоять у него на пути? Вы начали действовать еще за спиной Кина?
Мансин фыркнул, глядя на меня сверху вниз, как на червя.
– Эта чепуха лишь доказывает, что вы потеряли рассудок. Я не позволю вам превратить в фарс все, чего я добился для Кисии. Страна нуждается не в идеалистке, девчонке Отако…
– Она не нуждается и в жадном до власти, амбициозном генерале, который умеет только воевать! Кисия голодает. Кисия умирает. Кисия не протянет зиму, если вы растратите всю ее провизию, энергию и людей, сражаясь с Чилтеем ради священной империи. Кисии нужно исцелиться.
– Тогда во главе страны не должны стоять ни Отако, ни Ц’аи, – выплюнул он.
– Да, – согласилась я. – Стране нужен тот, кто прислушивается к чаяниям народа. Времена бесконечных опустошительных войн и правления императора, оторванного от мира, прошли, нам пора измениться. – Я обвела взглядом придворных. Им все равно, кто сядет на трон в конце дня, но, возможно, на краткий миг они проникнутся сочувствием к простым жителям Кисии, которым не так повезло. Тем, кто умирает от голода и кого посылают воевать. – Я не хочу претендовать на престол, стоя на плечах своих предков, – продолжила я, обращаясь не только к ним, но и к Мансину. – Я хочу править не как Отако или Ц’аи, а как человек, мечтающий о лучшем
