на то что это было явным нарушением конвенции, разместил этих военнопленных в различных офлагах [1075].
Что касается рядового и сержантского состава, то нам известен лишь один случай освобождения из лагерей больных польских военнопленных. В шталаге Стаблак (около Кенигсберга) в 1940 году было сосредоточено несколько тысяч пленных польских солдат. Всех инвалидов и больных, находившихся в этой группе, намечалось освободить. Перед освобождением все они прошли весьма тщательную и строгую проверку немецкой военно-медицинской комиссии [1076]. Этих военнопленных освобождали не сразу, а формировали из них транспорты, что иногда продолжалось несколько месяцев [1077]. Транспорты направлялись в лагерь Остшешув, откуда больных уже направляли к постоянному местожительству [1078].
А как относились гитлеровцы к захваченным в плен больным и раненым повстанцам после капитуляции Варшавы?
Приведем два особенно возмутительных случая, которые касаются подростков. Как известно, при капитуляции Варшавы гитлеровцы гарантировали, что они будут обращаться с пленными повстанцами согласно положениям Женевской конвенции 1929 года. В октябре 1944 года в плен к гитлеровцам наряду с тысячами взрослых повстанцев попало также много молодежи. Невзирая на их возраст, а часто раны и болезни, гитлеровцы заключили этих юных повстанцев в шталаги на территории Германии. Среди таких повстанцев оказались в плену: тяжело больной Богдан Холевицкий, юноша, не достигший 17 лет, заключенный в лагерь Ландбрух около Бинерверде, а также Ежи Влодзимеж Янчевский, пятнадцатилетний мальчик, у которого в результате полученных ран ампутировали левую руку и которого заключили в шталаг в Ламбиновицах.
Когда Главное управление Польского Красного Креста (Информационное бюро в Пётркуве) в декабре 1944 года обратилось через «правительство» польского «генерал-губернаторства» с просьбой об освобождении обоих военнопленных юношей, ссылаясь на их возраст и состояние здоровья, оно встретило отказ. На письме Польского Красного Креста имеется недвусмысленная резолюция, что юный возраст военнопленных «как раз и говорит против освобождения», а заявление относительно освобождения Холевицкого сопровождается дополнительным и циничным замечанием: «Как видно, болезнь не помешала ему принять участие в борьбе против немцев [1079] Этот цинизм невольно стал похвалой юному повстанцу!
* * *
В заключение этой главы мы считаем необходимым затронуть также вопрос об отношении гитлеровцев к медицинскому персоналу. Здесь надо исходить из положений статей 9 и 13 Конвенции Красного Креста:
«Статья 9. Личный состав, предназначенный исключительно для подбирания, для перевозки и для лечения раненых и больных, а также принадлежащие к администрации санитарных формирований и учреждений, духовенство, состоящее при армиях, будут пользоваться уважением и покровительством при всех обстоятельствах. Если они попадут в руки неприятеля, то с ними не может быть поступлено как с военнопленными…
Статья 13. Воюющие обеспечат личному составу, перечисленному в статье 9… пока он будет находиться в их власти, то же содержание, то же помещение, то же довольствие и ту же заработную плату, как и личному составу соответствующих степеней своей армии».
Отдельные случаи убийства медицинского персонала (санитаров) были отмечены уже в сентябре 1939 года.
Но убийство врачей, санитаров, фельдшеров и медсестер в широких масштабах имело место главным образом на Восточном фронте, а также при подавлении движения Сопротивления всех народов оккупированной Европы, особенно при кровавом подавлении Варшавского восстания.
Как правило, убийство медицинского персонала было связано с истреблением больных и раненых, находящихся под его опекой, а равно и с уничтожением (обычно сожжением) помещения, в котором находились эти больные и раненые.
Выше мы уже упоминали о значительном числе советских врачей, убитых при проведении акции истребления «нежелательных». Лишь тогда, когда в связи с неудачами на фронте массовая смертность среди советских военнопленных начала угрожать «новой политике в отношении военнопленных», гитлеровцы были вынуждены исключить врачей из категории военнопленных, обреченных на уничтожение. Вот почему уже 21 октября 1941 года Гейдрих издает оперативный приказ, в котором впервые исключает из мероприятий по отбору «нежелательных» всех врачей (даже евреев), что мотивировалось нехваткой врачей в лагерях для военнопленных [1080].
Разумеется, это отнюдь не означало, что в отношении этих врачей начали применять цитированные выше положения Конвенции Красного Креста и что врачи оказались в каком-то привилегированном положении. Этого не было. Правда, советских врачей больше уже не расстреливали, однако они остались в тех же условиях, как и все остальные советские военнопленные, то есть терпели голод и холод, болели и умирали, как и все другие. Кое-где даже отмечены случаи издевательств над ними. В особенности это относится к лагерю в Гайсине на Украине, где на военнопленных врачей были возложены функции «санитарного надзора». Этот «надзор» состоял в том, что… по заполнении выгребных ям врачи были обязаны очищать их [1081].
Особо следует подчеркнуть высокий и часто трагический героизм сотен врачей и санитаров, которые мужественно стояли и погибли на своем посту возле больных и раненых, не покидая своих подопечных солдат даже перед лицом опасности и таких злобных врагов, какими были немецкие фашисты и их сообщники. Убийство медицинского персонала имело место в большинстве случаев на фронте или сразу же за линией фронта, в ходе боевых действий или в связи с ними. Вот несколько примеров.
30 июня 1941 года в с. Гранцдас (Латвийская ССР) «истребительная команда» [1082] лейтенанта Бутковитца из 504-го пехотного полка 291-й пехотной дивизии расстреляла местную акушерку (не поименованную в немецком донесении) за то, что она перевязала и укрыла в своем доме советского солдата, и за связь с Советской Армией. Вместе с нею был расстрелян и раненый [1083].
6 августа 1941 года в с. Каменка солдаты 16-й армии расстреляли санитарку Регину Листай, «которая перевязывала укрытых русских солдат» [1084].
В с. Воронки на Украине немцы изнасиловали и расстреляли медсестер, ухаживавших за ранеными [1085].
Но имели место случаи убийства военнопленных врачей также и в концентрационных лагерях.
Так, например, в сентябре 1944 года в Дахау вместе с группой в 94 советских офицера были расстреляны также 2 военных врача, которые ранее работали в лагерном «лазарете» [1086].
Осенью 1944 года в лагере Штуттгоф казнены 2 женщины — военные врачи Советской Армии. Смертный приговор предусматривал повешение. Однако ни один из узников не хотел взять на себя в этом случае роль палача. Даже пресловутый Селонка, узник-немец и староста лагеря, который обычно осуществлял экзекуции, на сей раз отказался предложить свои услуги. В конце концов женщин-врачей застрелил заместитель коменданта лагеря Теодор Мейер [1087].
В ряде случаев на Восточном фронте имело место изнасилование женщин-врачей и медсестер перед их убийством.
Факты изнасилования женщин гитлеровцами были нередки и во
