1949 г. в Валоне советским экипажем линкор находился в катастрофическом состоянии, многие системы и аппараты просто не работали; он был загажен в буквальном и переносном смысле и усеян… порнографическими журналами. Принял его адмирал Г. И. Левченко (наш знакомый по потоплению «Маратом» подлодки «Большевик»). В Черноморском флоте линкор получил наименование «Новороссийск», и до самого взрыва его постоянно «доводили до ума», за 6 лет он 7 раз побывал на заводском ремонте.
Вечером 28 октября 1955 г. линкор отшвартовался практически на том же самом месте, где в 1916 г. погибла «Императрица Мария». В 1.31 ночи справа по носу произошел взрыв, оцениваемый в 900—1200 килограммов в тротиловом эквиваленте, вырвавший кусок корпуса в 12–15 квадратных метров и пробивший палубы; через 30 секунд раздался такой же взрыв с левого борта. Флагманский артиллерист И. Г. Смоляков вспоминал: «Выскочил на флагманский мостик. Палубное освещение не горит, видно плохо, но передо мной, внизу на палубе, во тьме просматривается странная картина и творится что-то непонятное. Перед первой башней главного калибра смутно различаю какой-то черный ком. Как потом оказалось, это была вырванная взрывом «рванина», как бы сужающаяся вверх пирамида (вернее, «роза», как от разорвавшегося при пожаре гильзового заряда) листьев стального настила палубы с рваными краями. Вокруг этого «кома» суетятся матросы, причем все почему-то черные».
Линкор начал погружаться носом. Командир спасательного судна «Карабах» Ковалюков вспоминает: «Вечером 28 октября «Карабах» стоял у телефонной стенки, принимал воду, а я отправился домой… Ночью прибегает мой мичман и кричит, задыхаясь: «Взорвался!» И за сердце рукой хватается. «Кто ворвался?» – «Новороссийск». Оделся я в минуту… «Карабах» стоял в часовой готовности, но уложились раньше, снялись и подошли к линкору. Стоял он, сильно просев носом, однако палуба была еще над поверхностью воды. С корабля свозили раненых… Мы высадили аварийную группу вместе с мотопомпой производительностью 100 тонн в час. Но корабль тонул. Тонул все время, ни на минуту не замедляясь… Линкор медленно, но верно валился на левый борт, при этом накренял к себе и нас».
Экипаж крепил переборки, палубные люки, но это не помогало. Единственным выходом было отбуксировать его на мелководье – так хотя бы людей спасли, кроме того, линкор можно было бы восстановить. Но порой собственное начальство страшнее врага. Прибыв на линкор, командующий Черноморским флотом вице-адмирал В. А. Пархоменко отменил буксировку и принялся «спасать» линкор на плаву, не обеспечив эвакуацию скопившихся на юте и бывших не при спасательных работах 1000 матросов. Когда понял, что не выйдет, разрешил буксировку, но было уже поздно.
Взорванный линкор «Новороссийск»
Вспоминает командир аварийного дивизиона с крейсера «Молотов» В. Н. Говоров, остававшийся на «Новороссийске» до самого его конца: «На ют я не попал – не успел. Я прошел всего 15–20 метров по правому борту, как корабль начал опрокидываться. Успел схватиться за поручень трапа на ют, заметил, как стремительно промелькнул флагшток на фоне освещенных окон в домах за Угольной пристанью. За поручень трапа держался левой рукой, а за правую схватили меня матросы. Держался сколько было сил, но корабль опрокидывался, и на крене, близком к 60–90 градусов, пальцы разжались, и мы как виноградная гроздь полетели в море. Я падал спиною вниз и видел, как с накрывавшей меня палубы горохом сыпались в воду люди. Свет на палубе горел, и до сих пор слышится раздавшейся короткий, почему-то глухой, но по-звериному страшный тысячеголовый крик ужаса. И все… Корабль опрокинулся. Меня накрыло кораблем, и я в какой-то момент потерял сознание… Видимо, при ударе о воду… Сознание ко мне вернулось под водой, когда я почувствовал что-то рядом копошащиеся, толкающее ногами, руками… Видимо, я оказался на пути вырывавшегося из затапливаемых помещений воздуха. Воздух вырывался из затапливаемых помещений с такой силой, что как струей выдул меня из-под накрывшей палубы, оборвав все пуговицы на кителе и сорвав брюки. Считаю, что эти огромные воздушные пузыри способствовали вторичному возвращению сознания, попав каким-то образом в дыхательный орган во время последних конвульсивных движений ртом… Так, в мощной струе воздуха я был выброшен на поверхность, где-то в метре от возвышавшегося над водой днища линкора. Я не стал взбираться на днище – сработал рефлекс, что может засосать в воронку, надо отплывать…»
Линкор перевернулся в 4.14 утра и держал днище до 22 часов вечера (удалось проделать дыры и извлечь из недр корабля всего 9 человек). Спасатели и водолазы слышали стуки изнутри корпуса, продолжавшиеся до 1 ноября. И еще – погребенные заживо пели «Варяга»… Погибли более 600 человек, включая членов аварийных партий с «Молотова», «Михаила Кутузова» и других кораблей, из них лишь небольшая часть была похоронена «официально» – на Братском кладбище (220 + 213, из них – 67 неопознанных) и на кладбище Коммунаров (43, из них 1 неопознанный), и в последующее время площадь мемориала на Братском значительно сузили, перепланировав захоронения под газоны… Стоит там обратить внимание на статую скорбящего матроса высотой в 7 метров над захоронением «новороссийцев» – он отлит из бронзовых гребных винтов линкора.
Линкор подняли только в мае 1957 г., извлекли по мере подъема боезапаса неизвестное количество трупов, помещенных в мешки, после чего незамедлительно отправили на переплавку – на «Запорожстали» не раз находили в отсеках мумифицированные трупы и сдавали их в органы вместе с найденными документами. Никаких «дополнительных похорон», естественно, не организовывали, учетных данных нет. На месте гибели линкора дайверы постоянно находят человеческие кости и вместе с ними – предметы матросского быта 1950-х гг., то есть это явно не жертвы Великой Отечественной. В общем, что неудачное спасение «Новороссийска», что погребение его экипажа доныне поднимает волну возмущения и требование расследования.
Теперь о версиях. Их много, одна другой краше, и в защиту каждой приводятся кажущиеся довольно убедительными доказательства. Откинув самые нелепые (вроде взрыва линкора по личному тайному приказанию… Н. С. Хрущева, готовившегося таким образом «свалить» наркома Н. Г. Кузнецова, действия завербованного советского работника завода или «турецкий след»), остаются следующие.
1 – официальная: сработала невытраленная донная фашистская мина (или даже сдвоенная). Доказательства – линкор встал немного не по обычной диспозиции, на полкорпуса вперед, и как раз мог ее задеть якорем. После катастрофы новое траление «подняло» порядка 13–19 таких мин со дна. Проводились опыты для сравнения, но их результаты толкуют по-разному. Листы обшивки загнуты внутрь – значит, взрыв явно внешний. Ярый сторонник этой версии – Н. Муру. Возражения – слишком сильный взрыв, да и не проржавели ли за эти годы взрыватели? Доклад о минной обстановке от 4 ноября 1955 г. свидетельствует, что «все взрыватели разоруженных неконтактных мин были неисправны». Большое
