— Когда людям пришло время возвращаться через море, двое из нас решили отправиться с ними. Они жаждали увидеть мир, который мы оставили. Я предостерегала их против такого безрассудства… но в своей слабости я уступила, позволив в конце концов им уехать. Это была моя третья ошибка.
Вся толпа была прикована к месту словами Мелиссан, околдованная ее голосом.
— Моих сородичей привезли в город, который вы, люди, называете Призрачный порт, и представили лорду–магу Мариусу. Сначала они с удовольствием делились с ним своими знаниями, показывая технологии, до открытия которых людям оставались многие столетия. Но этот человек, Мариус, становился все более требовательным. Он хотел узнать все их секреты до последнего. А когда они устали от его требований, он стал пытать их. Страдания, которые пришлось испытать нашим сородичам, невозможно себе представить. И в этом… я виновна.
Страдание в голосе Мелиссан вызвало у Эремула слезы, и, окинув взглядом толпу, он увидел, что все остальные тоже плакали, мужчины и женщины рыдали у объятиях друг у друга. «Женщина» рядом с ним каким–то образом воздействовала на чувства присутствующих, заставив разделить ее горе, сочувствовать ее утрате. К его чести или, возможно, к его вечному проклятию, Тимерус, казалось, оставался равнодушным.
— Кто ты? — спросил Великий Регент.
— Она — Фейд, Исчезнувшая, — проскрежетал Эремул.
И он знал, что это правда, ибо он один встречал раньше подобное существо. В ту ночь, когда пал Салазар. Столкновение с Айзеком возле книгохранилища.
— Фехд, — мягко поправила его Мелиссан. — Исчезнувшими мы стали две тысячи лет назад. Мы дали вам многое, прежде чем ушли: орудия, чтобы построить цивилизацию, которая, как мы надеялись, однажды станет такой же славной, как наша. Вместо этого вы тиранили свой народ. Вы убили своих богов. Вы нарушили Структуру и, сотворив это, нанесли миру неизмеримый ущерб. Мы решили, что человечество — это яд. Яд, который должен быть очищен, чтобы когда–нибудь эта земля восстановилась.
— Скажи мне, — спросил Тимерус, чуть дрогнувшим голосом. — Что… что я могу сделать в качестве компенсации?
— Компенсации? Тот, кого вы зовете Салазаром, тоже пытался предложить компенсацию. Сорок тысяч человеческих жизней за две наши. — Мелиссан покачала головой, и каждая прядь ее прекрасных серебристых волос затанцевала, словно сплетенная из лунного света. — Но их недостаточно. Если бы он принес в жертву каждого человека на этом континенте, этого тоже было бы недостаточно.
Тимерус кивнул, а затем повернулся к маршалу Браке.
— Застрели ее.
Мелиссан подняла руки, и каким–то образом они оказались не связанными. В левой руке у нее было цилиндрическое устройство из металла. Наступила многозначительная тишина — а затем мир будто взорвался.
Когда зрение в конце концов вернулось к нему, Эремул обнаружил, что лежит на боку, а шею неуклюже тянет кверху петля. Его кресло опрокинуло взрывной волной, одно колесо бешено вращалось в потоках дождя. В ушах у него звенело, а в носу стоял запах дыма. Веревка на шее сильно натянулась, так что Полумаг задыхался, и он смотрел на представшее перед ним зрелище выпученными от ужасного давления на горло глазами.
Безголовый труп Тимеруса бился в диких конвульсиях в течение нескольких секунд, прежде чем опрокинуться назад. То, что осталось от головы Великого Регента, было разбрызгано по Реми и Браке, но, прежде чем они успели что–нибудь сделать, служительница Белой Госпожи извлекла прозрачный меч из… откуда–то и обезглавила их обоих быстрее, чем даже Нерожденная. И вот тогда–то Эремул заметил, что ее глаза были не бесцветными, как у других служительниц, а скорее, черными, как обсидиан, и старше гор и лесов, — такими древними, что даже его собственная смерть от удушья показалась ему прискорбно несущественной.
«Как?» — вяло подумал он, пока мир вокруг начал темнеть.
— Моя сестра избавилась от одного из этих существ несколько месяцев назад и заняла ее место, — сказала Мелиссан, словно прочитав его мысли. — Трое из нас скрывались в этом городе годами. Осуществляя подготовку.
Фехд сделала шаг к нему. Ее свободная рука опустилась к талии, и, когда она убрала ее оттуда, рука сжимала клинок, который выглядел стеклянным. Он прозвенел в воздухе, слишком быстро, чтобы успели проследить его слабеющие глаза. А потом Эремул оказался лежащим на помосте, разрубленная петля слетела с его шеи, и он глотал воздух.
— Трое из вас? — прохрипел Эремул, восстановив дыхание настолько, что смог заговорить.
Толпа начала бушевать, чары, под которыми пребывали люди, были теперь разрушены. Алую Стражу атаковали мужчины, размахивавшие ножами и другим оружием, которое они, должно быть, прятали под одеждой. По мере того как Полумаг разобрался в воцарившемся хаосе, он осознал, что многие из тех, кто находился сейчас в центре беспорядков, это, должно быть, фанатики с управляемым разумом, которых продуманно разместили в толпе.
— Ты встречался с нашим братом Айзеком, — сказала Мелиссан. — Это он организовал перевозку нашей армии пленников — тех, в кого вживлены наши устройства, — в город. Лилек сейчас с Первой Флотилией. Она скоро прибудет.
Раздался громкий шум — на площади взорвалась первая зажигательная бомба, и зловоние горящей плоти наполнило воздух.
Затем раздались крики.
— Зачем? — спросил Эремул, перекрывая грохот. — Зачем снимать меня с виселицы? Зачем щадить?
— Наш брат Айзек приказал, чтобы тебе не причинили вреда, по крайней мере пока. Тебе следует знать, что это — лишь временная передышка. Люди, которых мы перебили на Небесных островах, были всего лишь первыми. Мы не остановимся, пока вся ваша раса не будет удалена с этих земель.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Когда они добрались до Зеленых Дебрей, пошел снег, как это бывает поздней осенью.
Кейн вытер с бороды иней обратной стороной ладони и огляделся по сторонам, проверяя, как там сиротки. Им как–то удалось добраться до опушки великого леса, не потеряв ни одного ребенка, хотя Крошка Том сильно заболел вчера днем, а другие, похоже, были на грани. Все сироты сильно мерзли и выглядели несчастными, но, наперекор обстоятельствам, они оставались живы.
По промерзшей траве прохрустели сапоги, подошел Брик и встал рядом с Кейном. Вместе они всматривались в глубины Зеленых Дебрей.
— Он умер, да? — сказал в конце концов Брик, нарушив тишину.
Со времени их встречи с гхоламом прошла почти неделя, и все это время юноша говорил очень мало. Они были очень заняты тем, чтобы доставить найденышей в безопасное место, это верно, но старый воин чувствовал, что в молчании парня кроется нечто большее. То, как Брик старался поймать его взгляд, напомнило ему Магнара в те давно ушедшие годы. Кейн сморгнул с глаз снег.
— Да. Он умер.
В деревьях завыл порывистый ветер, и Брик вздрогнул. Как и Кейн, он отдал свой плащ сиротам, чтобы помочь им согреться.
