ее домой, но я настоял.
И не только настоял: я насильно запихнул ее в мамин «ренджровер», слишком взвинченный и в растрепанных чувствах, чтобы отступить и послушать.
Да, с моей стороны это было тупо.
Нельзя было ее даже касаться.
Даже если я хотел помочь, нельзя так вести себя с ней.
Хуже того, если бы мама не подъехала, я бы почти наверняка поцеловал Шаннон.
Я хотел этого.
Чудовищно.
И это пугало беспредельно.
А еще хуже то, что моя назойливая мамочка подставила меня и притащила Шаннон к нам домой.
Кошелек она дома забыла, подумать только!
Это женщина, у которой всегда с собой кредитка в заднем кармане.
Она специально так сделала.
Я это знал.
И мама знала.
Единственная, кто ничего не знал (и слава богу), была Шаннон.
И теперь она стояла в моем доме, смотрела на меня большими одинокими глазами и ждала от меня каких-то действий, а я был полностью выбит из колеи.
— Хочешь подняться ко мне в комнату? — спросил я.
По чесноку, что еще я мог ей предложить?
Отвести на кухню, где мама забросает ее вопросами?
Ну уж нет.
Если Шаннон оказалась здесь, она будет со мной.
Она была моя, и я не хотел делить ее ни с кем.
— Ладно, — нервно ответила она, хотя это было больше похоже на вопрос. — А ты не против?
Черт, надо отучить ее спрашивать меня о том, чего я от нее хочу.
Если она не перестанет спрашивать, я могу сглупить и сказать правду.
И тогда нам обоим хана.
Решив, что безопаснее будет не отвечать, я лишь махнул в сторону лестницы, начал подниматься, но уже на третьей ступеньке понял: Шаннон не идет за мной следом.
Обернувшись, я увидел, что она стоит там, где стояла, и беспокойно глядит на меня.
Она обхватила себя за плечи, словно и здесь от кого-то защищалась. Ее длинные каштановые волосы, насквозь мокрые от дождя, прилипли к лицу, и за всю жизнь я не видел лица красивее.
Черт!
Как мне со всем этим справиться?
Как мне справиться с ней?
— Джонни! — крикнула мама снизу. — Ты дал Шаннон во что-нибудь переодеться? Бедная девочка промокла до нитки.
— Джонни, все нормально, — торопливо возразила Шаннон. — Честное слово.
Я с тревогой смотрел на нее.
Ее трясло, и на полу под ней натекла лужа с мокрой одежды.
Черт…
— Идем. Все нормально, — сказал я, подходя к ней. — Я найду, что тебе надеть.
Я взял ее за руку и повел вверх по лестнице, понимая, насколько все херово, но смирился и продолжал идти.
Я был в полной жопе.
44. Ну, вот моя комната — опять
Шаннон
Джонни Кавана держал меня за руку.
Он держал меня за руку и вел по лестнице.
Опять.
В свою комнату.
Опять.
Туда, где он спал.
На своей кровати.
Возможно, почти без одежды.
Боже мой…
В отличие от прошлого раза, когда мы вот так же поднимались, Джонни не спешил, давая мне возможность разглядеть это чудо — его дом. Невозможно выразить словами, какой он был потрясающий.
В отличие от просторной современной кухни, где я побывала в прошлый раз, это крыло дома сохраняло традиционный облик и казалось почти величественным.
Пол в коридоре второго этажа был выложен узорчатым паркетом, а обои были с рисунком таким сияющим и ясным, что казались шелковыми.
Могли и быть шелковыми, насколько позволяли судить мои знания о тканях и интерьерах.
Весь дом и парень, державший меня за руку, пахли деньгами.
Огромными деньгами.
И это пугало.
Мы шли в правое крыло дома. Пол поскрипывал у нас под ногами, и мы миновали еще как минимум пять дверей, прежде чем остановились у той, что, я знала, была его.
Джонни толкнул дверь, и мы вошли в его комнату; он по-прежнему держал меня за руку, и мое сердце все так же неистово колотилось.
Потом он разжал пальцы, и отсутствие телесного контакта создало во мне странную опустошенность.
— Ну, вот моя комната, — произнес он, обведя рукой знакомый беспорядок. — Опять.
— И комната по-прежнему симпатичная, — сказала я, робко улыбнувшись.
— Домработница из меня никакая, — ухмыльнулся он.
Оно и видно.
Было неловко просто стоять посреди комнаты. Я подошла к куче DVD-дисков, высившейся рядом с телевизором, надеясь увидеть название какого-нибудь знакомого фильма и завести о нем разговор. Все лучше, чем стоять манекеном.
Первое же название заставило меня густо покраснеть: «Услады мохнатки». Чуть ниже значилась категория: ХХХ.
— Черт, — пробормотал Джонни, заметив, куда я смотрю, подскочил, схватил коробку с порнофильмом и бросил за телевизор. — Это… — Он шумно выдохнул, затем почесал щеки. — Прошу прощения. Я не вожу сюда девчонок… кроме тебя, — добавил он и нахмурился.
— Не волнуйся, — переминаясь с ноги на ногу, сказала я.
— Что ж… — задумчиво произнес он.
— Что ж… — шепотом повторила я.
— Все это чертовски странно, — пробормотал Джонни.
— Ага, — согласилась я, улыбнувшись одними губами.
Джонни заметил мою улыбку и тоже улыбнулся:
— Спорим, ты не думала проторчать в этой комнате весь вечер.
— Ну, вообще-то, я не против, — ответила я, сказав чистую правду.
Пока я была здесь, возвращение домой и очередное ночное представление откладывалось.
Находиться здесь тоже было тревожно, но иначе, по-хорошему.
Я хотела быть здесь, рядом с ним.
Я хотела его, точка.
— Что ж, — снова произнес Джонни, непрестанно потирая травмированное бедро. — Чем бы ты хотела заняться?
— Мне все равно, — ответила я. — Тем же, чем бы ты хотел заняться.
— Да блин! — Джонни зажмурился и застонал.
— О боже, ты в порядке? — спросила я, сознавая, что его донимает боль.
— Все хорошо, — заверил он меня, хотя напряженный тон вызывал сомнение.
— Ты уверен? — Я снова начала волноваться.
Глаза у него были ошалевшие, и в них читалась неуверенность, когда он произнес:
— Шаннон, я типа не в зоне комфорта сейчас.
— Хочешь, чтобы я уехала?
Он покачал головой.
— Ты уверен?
Он медленно кивнул:
— Я хочу, чтобы ты осталась.
— Хорошо, — выдохнула я.
Я подышала, чтобы успокоиться, обхватила себя за талию и подошла к его громадному письменному столу, заваленному учебниками. Все книги лежали закрытыми.
— Ты хороший ученик? — спросила я, обернувшись через плечо.
— Добросовестный, — ответил он, следуя за мной.
— Не похож на Цыпленка Цыпу?
— Нет, — громко захохотал Джонни. — Уж явно не Цыпленок Цыпа. — Он встал рядом со мной.
У меня пылало лицо. Я старалась смотреть только на стол, водя пальцем по учебникам и тетрадям, потом перевела глаза на пробковую доску над столом.
— Ва-а-ау, ты столько знаменитостей встречал, — прошептала я, глядя на
