он. — Насчет Энни?
— Что именно? То, что она сумела убить сорок тысяч солдат при помощи колдовства, или то, что она мертва?
— Что она мертва.
— Насколько мне известно, — ответила Элис, — новость при шла из Эслена, а не из Ханзы. Я не понимаю, что можно выиграть, распуская такой слух.
— Ну, тогда все кончено, — сказал он, вновь забирая бутылку, чтобы глотнуть еще немного жуткого зелья.
— Не нужно снова начинать, — укоризненно сказала Элис.
— Я был телохранителем у обеих.
— И все делали превосходно. Без вас они были бы мертвы несколько месяцев назад.
— Да, несколько месяцев назад. Какая разница?
— Я не знаю. Есть ли разница, проживешь ты один год или восемьдесят? Большинство людей считают, что разница есть, — Она взяла бутылку и надолго к ней припала. — В любом случае, если кого-то и следует винить в смерти Мюриель, так это меня. Вам ведь известно, что вы были не единственным ее телохранителем.
Он кивнул, чувствуя, что хмель ударяет в голову.
— Теперь возникает вопрос: что нам делать? Не думаю, что мы сможем оказать существенную помощь принцессе, композитору и Мери, чтобы завершить задуманное ими.
— Я считаю, что нам нужно найти Роберта, — сказал Нейл.
— Превосходная мысль, — согласилась Элис. — Но как мы это сделаем?
— Возможно, Бринна сумеет нам помочь.
— О, Бринна, — В голосе Элис появилась страсть. — Вы затронули интересную тему. У вас оказались знакомые в самых неожиданных местах. Как вам удалось так быстро друг друга полюбить?
— Полюбить?
— О, перестаньте. Вы не похожи на покорителя женщин, но сначала Фастия, потом принцесса Ханзы, которая так же — вы на это даже не обратили внимания — одна из Вер. Неплохой список.
— Я встретил ее… мы встречались прежде, — попытался объяснить Нейл.
— Но вы говорили, что никогда не бывали в Кейтбаурга.
— Я действительно не бывал в этом городе. Мы встретились на корабле, в Вителлио. Она не в первый раз сбежала из Ханзы.
— Я не стану ее винить, — сказала Элис. — А почему она вернулась?
— Она сказала, что у нее было видение, в котором Энни несла разрушение всему миру.
— Тут она ошиблась.
— Похоже на то.
— Ну, если Энни мертва… — Элис вздохнула и протянула ему бутылку. — Она должна была спасти нас, во всяком случае, так я думала прежде, когда мне еще было не все равно. Веры так нам сказали.
— Вашему ордену?
— Да. Ордену святой Виргеньи Отважной. Теперь уже нет никакого смысла держать это в тайне.
— Бринна сказала, что она и другие Веры ошибались. Это все, что мне известно.
Он сделал пару глотков.
— Вы хорошо знали Энни? — спросила Элис.
Он еще раз глотнул.
— Да, я ее знал. Не могу сказать, что мы были друзьями.
— А я ее почти не знала. Да и с Мюриель я близко познакомилась только в последний год.
— Ну, любовницы и жены не должны встречаться.
— Верно. Но… — Она закрыла глаза. — Крепкая штука.
— Да.
— Она помогла мне, сэр Нейл. Она взяла меня к себе, несмотря на то, кем я была. Я старалась не любить, поскольку любовь приносит только горе. Однако я полюбила. Да.
Голос Элис дрогнул, лунный свет блеснул на ее влажных щеках.
— Я знаю, — сказал Нейл.
Она немного посидела, глядя в бутылку. Потом подняла ее.
— За Роберта, — сказала она. — Он убил моего короля и любовника, он убил мою королеву и друга. Я пью за него и за его ноги, отсеченные от бедер, и его руки, отсеченные от плеч, похороненные в разных местах… — она смолкла, и из ее груди вырвалось рыдание.
Он взял бутылку.
— За Роберта, — повторил сэр Нейл, делая очередной глоток.
Белая Леди — ее звали Бринна — оторвалась от листков с музыкой Леофа.
— Это будет работать? — спросила она.
Леоф некоторое время смотрел на странную женщину. Он устал, болела голова, больше всего на свете ему хотелось оказаться в постели.
— Я не знаю — наконец, ответил он.
— Нет, он знает, — сказала Мери.
Он бросил на девочку предупреждающий взгляд, но она лишь улыбнулась.
— Вы мне не доверяете? — спросила Бринна.
— Миледи, я вас не знаю. Меня обманывали прежде — и довольно часто. Сегодня был очень долгий день, и я не совсем понимаю, почему вы здесь. А некоторое время назад к нам приезжала другая посетительница, которая назвалась родственницей Мери, и вы мне ее напоминаете.
— Это была одна из моих сестер, — сказала Бринна. — Она могла скрывать свое истинное имя, но все остальное, что она вам сказала, правда. Она, как и я, прорицательница. Как и я, она знала: если кто-то и способен исправить закон смерти, то это вы двое. Я пришла, чтобы вам помочь.
— Как вы можете помочь?
— Не знаю, но меня сюда влекло.
— Пока я не вижу в этом особого смысла, — заметил Леоф.
Бринна наклонилась к нему.
— Я нарушила закон смерти, — тихо сказала она. — Я несу ответственность. Вы понимаете?
Леоф вздохнул, провел рукой по волосам и поморщился, коснувшись больного места.
— Нет, — ответил он. — Я ничего не понимаю.
— Все получится, — продолжала настаивать Мери.
Леоф кивнул.
— Я сочиняю больше сердцем, чем головой, и мое сердце подсказывает, что у нас получится, если эту музыку удастся исполнить, но это невозможно. В этом и состоит проблема.
— Я не понимаю, — призналась Бринна.
— Вы умеете читать музыку по нотам?
— Да, — кивнула она. — И еще я могу играть на арфе и на лютне. И я могу петь.
— Значит, вы заметили, что здесь три голоса? Низкий, средний и высокий.
— В этом нет ничего необычного, — сказала Бринна.
— Верно, так принято. Но если вы присмотритесь внимательнее, то заметите, что каждый голос ведет две линии.
— Да, я вижу. Однако я уже встречала такой подход в “Армайо” Роджера Хлайвесена, к примеру.
— Очень хорошо, — сказал Леоф. — Но тут есть различие. Вторые линии — те, где повторы — должны петь… э, ну… мертвецы.
Когда Бринна и глазом не
