Почему-то именно с этим предметом у Жана А. положение резко ухудшилось. «Больше интересуется товарищами по классу, чем латынью», — говорилось в примечании к оценкам.
Жан А. побледнел. Еще бы! Ведь за все годы учебы у него никогда еще не было такой плохой отметки.
— Это все из-за девчонок, — бросился он объяснять. — Они все время болтают — невозможно сосредоточиться!
— Что правда, то правда, — сочувственно вздохнул папа. — Представительницы женского пола часто бывают просто невыносимо…
— Что-что? — перебила его мама.
— Э-э… Я хотел сказать, дорогая, что это, конечно, не оправдание, — поправил себя папа. — У меня и в самом деле сложилось впечатление, что Жан А. куда больше времени уделяет своей новой карьере стиляги-гитариста, чем латинским склонениям.
Впрочем, папа не стал сердиться на сына — вместо этого у него появилась новая гениальная мысль: Жану А. следует переименовать свою группу в «Янус А. кум тостериус», петь все песни только на латыни — как во время службы в церкви, и тогда оценки по латинскому у него скоро снова станут отличными. А еще, чтобы устроить Жану А. уж совсем веселую жизнь, папа придумал отныне каждый вечер после работы проверять у него уроки.
— Я тебе что, малявка какая-нибудь? — запротестовал Жан А. — Я уже вышел из того возраста, когда родители заставляют пересказывать вслух все, что выучил!
Но папа оставался тверд как скала.
— Если ты не малявка, то давай так: либо ты как можно скорее исправляешь отметки, либо я отнимаю у тебя эту твою сковородку… то есть, я хотел сказать, эту твою гитару! Договорились?
Жан А. вышел из гостиной злой как собака, приговаривая себе под нос, что в этой семье его никто не понимает. Через несколько секунд из нашей с ним комнаты донеслись душераздирающие тыдынцы и тыдыщи.
— Переходный возраст, — вздохнула мама. — Это пройдет…
— А у меня он тозе будет, этот пееходный возъяст? — заволновался Жан Д.
— Конечно, — ответил папа, тоже вздохнув. — Рано или поздно это случается со всеми людьми.
— Что же, он и у тебя тоже был? — спросил Жан В. у папы.
Тот изумленно выпучил глаза.
— У меня? — переспросил папа.
— У тебя сто, тозе были длинные волосы и оланзевые станы, как у Зана А.?
Папа три раза пыхнул трубкой и задумчиво проговорил:
— Понимаешь ли… Тогда были совсем другие времена…
— Ваш папа хочет сказать, что он, конечно, тоже был когда-то юным, — выручила его мама. — Правда ведь, дорогой, ты был юным?
Было очень трудно представить себе папу в возрасте Жана А. — с длинной челкой, падающей на очки, и с такой шаркающей походкой, как будто он повсюду таскает с собой кандалы, как у каторжника.
— В твое время на уроках латинского тоже были девчонки? — спросил у папы Жан В.
— Это совсем другое дело, — сказал папа, откашлявшись. — Если собираешься стать врачом, латынь — очень важный предмет. Поэтому я никогда не позволял себе отвлекаться на… ну… на товарищей по учебе.
— А когда ты был юным, слово «товарищ» тоже относилось и к мальчикам и к девочкам? — спросил Жан В.
Но папе, похоже, не хотелось продолжать эту беседу о тонкостях французского языка.
— Уже поздно, — сказал он. — А вам еще нужно привести в порядок свои комнаты и собрать портфели.
— Дорогой, сегодня суббота, — напомнила папе мама. — Завтра у ребят нет занятий в школе.
— Ну вот, — огорченно пробормотал папа с таким видом, как будто ему сообщили, что его завтрашний выходной отменяется.
— Может быть, в виде исключения вы разрешите нам посмотреть «Мстителей»? — спросил я.
Это любимый телесериал мамы и папы. Поскольку его показывают по субботам в половине десятого вечера, нам никогда не разрешают смотреть его вместе с ними, хотя все мы без ума от Джона Стида и Тары Кинг[11].
Папа ответил не сразу — похоже, он засомневался, не стоит ли все-таки сделать исключение. Но тут Жан Е. заорал во все горло песню из заставки сериала, и папины сомнения рассеялись.
— Всем — спать! — приказал он. — И если я замечу, что кто-то тайком выбрался из кровати и смотрит телевизор через замочную скважину, вам не поздоровится!
Мы все приняли оскорбленный вид.
— И не притворяйтесь, будто не понимаете, о чем я! — продолжал папа, сложив руки на груди и пристально глядя в глаза поочередно каждому из нас.
Вот что значит иметь папу, который тоже был маленьким: все наши уловки ему отлично знакомы и невозможно ничего от него скрыть — обязательно раскусит.
— Мы? — запротестовали мы все хором. — Мы никогда ничего такого не делали, честное слово!
— Мы даже никогда не видели, как вы во время каждой серии съедаете целую плитку молочного шоколада! — добавил для правдоподобности Жан Г.
Я как следует пихнул его локтем в бок, чтобы он умолк. Вот чурбан! И ведь это он еще не вступил в переходный возраст…
Впрочем, пихаться локтем было слишком поздно. Слово не воробей.
Папа указал нам на дверь.
— Немедленно спать! — снова скомандовал он. — И не забывайте, что я знаю один отличный интернат для детей военнослужащих.
Едва я улегся, как из-за двери гостиной донеслись первые ноты заставки «Мстителей».
Какая несправедливость! Мы все пострадали из-за дурацкого характера Жана А. и из-за этого безмозглого Жана Г.!
Я пообещал себе, что, когда вырасту, во-первых, никогда в жизни не стану ни в кого влюбляться. Во-вторых, у меня в комнате будет собственный единоличный телевизор, а еще — кот и полная коллекция «Великолепной пятерки». Ну а самое главное — я отправлюсь в мэрию и зарегистрируюсь там как единственный сын в семье, чтобы больше у меня не было братьев, которые то и дело вступают в переходный возраст и портят мне субботние вечера своей беспроглядной глупостью.
Воскресенье у Жанов
Воскресенье у нас дома совсем не похоже на другие дни недели.
В школу мы в этот день, конечно, не ходим, но и приводить домой друзей, с которыми катался во дворе на великах, нам по воскресеньям тоже не разрешается. Встать с утра пораньше и убежать играть на холме, лазать по деревьям и стрелять оттуда из духовой трубки и из пистолета с дротиками — по воскресеньям нам нельзя и этого.
