что ответила я лишь улыбкой и негромким:
– Дорогой, ты ведь сам расспросишь детей? Уверена, ты отлично справишься!
– Конечно, дорогая, – ответил Этан мне в тон и окликнул детишек, которые понуро брели впереди. – Соррел, Роззи, остановитесь на минутку!
Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Да садовник у нас, оказывается, поэт! Назвать детей Каштаном и Розой может лишь тонкая натура.
– Ну что еще? – буркнул мальчишка, неохотно подчиняясь, и взял девчонку за руку. Она только зыркала из-под рыжих, как у отца, кудряшек.
Этан нахмурился. Вид у него стал настолько суровый, что я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Сразу видно, что ругать детей за уворованные яблоки или выискивать зачинщика драки ему не впервой.
– Я задам вам несколько вопросов, – продолжил он тем же внушительным тоном, – и вы должны ответить честно, поняли?
– А то что? – по-бунтарски выпятила острый подбородок девчонка.
Этан неожиданно ласково улыбнулся. Так ласково, что мальчишка поежился.
– А то, молодая леди, мы сообщим вашему отцу об инциденте в библиотеке.
Мальчишка резко выдохнул, а девчонка расправила худенькие плечи.
– Не докажете!
Положим, и доказательств бы особых не потребовалось. Суровому отцу вполне хватило бы наших с Этаном показаний. Детишкам ведь наверняка строго-настрого велено к библиотеке даже не приближаться. О воровстве серебра я даже не говорю.
– Докажу, – пообещал Этан. – Про отпечатки пальцев слышала? А ключ был у тебя.
Конопатое личико девчонки побледнело, и брат оттолкнул ее себе за спину.
– Чего вам надо? Мы скажем.
Девчонка что-то пискнула, но мальчишка только дернул плечом.
– Всего лишь пара мелочей, – пообещал Этан легко. – Главное мы уже без вас знаем. Скажите, сервант был открыт или закрыт?
– Какой еще сервант? – округлил глаза мальчишка, так натурально, что даже я ему не поверила.
– Сервант в столовой, – повторил Этан терпеливо. – Когда вы брали оттуда вилки, он был заперт?
– Не знаю я ничего о серванте, – заявил мальчишка упрямо.
Девчонка толкнула брата в спину.
– Брось, Соррел. Правду говори.
Мальчишка шмыгнул носом, однако спорить не стал. Впрочем, еще в библиотеке очевидно было, кто у них заводила.
– Ладно, – наконец сказал он неохотно. – Только это не мы, зуб даю!
Переднего зуба у него не было, и я бы на его месте не стала рисковать оставшимися.
– Да не мы это! – вставила девчонка, высунув нос из-за его спины. – Ну да, думали мы утащить эти вилки. Удобно же, правда? И мы бы вернули, честное слово!
– Точно не вы? – нахмурился Этан. – Не врешь?
Отбрасывать собственную версию ему было жаль, но совесть и опыт требовали отнестись к ней беспристрастно. Их рассказ вполне согласовался с тем, что мы видели собственными глазами, а значит, скорее всего, был правдой.
– Да чтоб мне все каникулы опунцию пересаживать! – поклялась девчонка, и я не сдержала смешок.
– Мы у мистера Коллинза того… – мальчишка шмыгнул носом. – Кубки и подсвечник стащили.
– Мы уже на место вернули, – вставила девчонка.
– Вернули, говоришь? – протянул Этан недоверчиво.
Детки хором побожились, что старый и почти слепой мистер Коллинз ничего не заметил, а значит, на них не в обиде.
– Ну мы тогда пойдем, да? Картинная галерея вон там. – Девчонка ткнула пальцем с обгрызенным ногтем.
Этан потер лоб и разрешил:
– Идите.
На мой взгляд, несколько опрометчиво. Вдруг девчонка соврала?..
Не соврала. За указанной дверью обнаружилась уже знакомая узкая комната со множеством окон, напротив которых были развешаны картины. Яркий дневной свет безжалостно высветил все их недостатки, так что Этан морщился, вышагивая вдоль портретов.
– И как мы будем искать здесь нашу призрачную незнакомку? – осведомился он хмуро.
Две промашки кряду – с поиском дороги и версией о причастности детей – привели его в дурное расположение духа.
Надо усмирять дракона, пока он не начал пыхать огнем.
– Дорогой, – сказала я мягко и положила ладонь ему на плечо, – ты ведь говорил, что Джозеф был единственным сыном?
– Ну да, – нахмурился Этан, пытаясь сообразить, к чему я клоню. – У Годдфри Кларка родилось двое детей: сын Джозеф и дочь Джозефина, моя бабка.
– У бедняги было скудное воображение, – оценила я, кашлянула и задала второй наводящий вопрос: – А как насчет другой родни?
– У Годдфри не было ни братьев, ни сестер, – покачал головой Этан и тут же хлопнул себя по лбу. – Проклятье! Я сегодня туго соображаю.
Я тактично промолчала.
– Ищем женские портреты нужного периода, – продолжил Этан с проклюнувшимся азартом. – Получается, на них может быть либо моя бабка, либо одна из жен Джозефа. Других женщин в семье в то время не было.
– Одна из?..
Неужели старый Джозеф был Синей Бородой? Тогда в подземельях дома спрятаны тела его несчастных жертв…
Я хмыкнула про себя. Ну и ну! Кажется, у меня разыгралось воображение. Хотя все эти бесконечные переходы и заброшенные комнаты любого заставят искать вокруг клады или, на худой конец, трупы.
– Джозеф Кларк был женат дважды, – пояснил муж, прохаживаясь вдоль картин. – Первым браком – на Элфреде Уилфрид, леди из очень старинного, но обедневшего рода, а вторым – на Оливии Вуд, актрисе кабаре.
Я вытаращила глаза.
– Серьезно?!
Этан усмехнулся.
– Вполне. С отцом и сестрой он рассорился как раз из-за второй жены. Кстати, вот и она.
Он остановился у портрета, который разительно отличался от остальных. Во-первых, его никак нельзя было назвать любительской мазней. Во-вторых, эта яркая зеленоглазая блондинка не имела ничего общего с непримечательными внешне Кларками. Тафта богатого изумрудного оттенка облегала точеную фигуру, а корсет платья был расшит золотом. На шее и в ушах красавицы сверкали изумруды.
– Хороша, – признала я не без доли женской ревности. Сама я даже в лучшие свои дни не была и вполовину столь красива. – Только как ее угораздило стать призраком?
– Ты уверена, что это она? – почесал бровь Этан, скептически разглядывая свою… двоюродную бабку? Представить молодую красавицу чьей-то бабкой не выходило при всем желании.
– Давай найдем остальных, – покладисто согласилась я. – Кажется, это Джозефина, твоя бабушка?
У леди на портрете были знакомые серые глаза, узкие губы, внимательный и серьезный взгляд… В мужской версии все это не лишено было определенной привлекательности, женщину же делало откровенно невзрачной. Строгое темное платье и прическа волосок к волоску очарования ей не добавляли. И все-таки чувствовался в этой юной еще девушке – на портрете ей было от силы лет двадцать – тот стержень, который позволяет многого добиться.
Этан кивнул, не отрывая взгляда от картины.
– Странно видеть ее такой молодой… Но это, несомненно, она.
– И это явно не наш призрак, – хмыкнула я. – Ни малейшего сходства.
Муж поднял брови.
– Я даже не сомневался. Но как можно судить о сходстве? У призрака ведь не было головы.
– Дорогой, – рассмеялась я, – только не говори, что мужчины узнают женщин по глазам!
– Конечно, нет, – парировал Этан, усмехаясь, и взял меня за руку. – По улыбке. Кстати, вот и Элфреда.
М-да. Первая жена Джозефа красотой не отличалась. Ей недоставало красок, как цветку, который вырос без солнца. Дорогое платье лишь подчеркивало невзрачность лица, бескровные губы и тусклый цвет волос. Вид у нее был испуганный, в переплетении пальцев читались мольба
