невидимой стороны.
– Почему кратеры видны не везде? – спросил Мишка, вглядываясь в окуляр.
– На освещенной стороне тени короткие, – отозвался отец. – Контрастности нет. А вот там, где Солнце ближе к горизонту, тени длинные. Любые неровности лучше видны, когда они освещены сбоку.
– А-а-а… – Мишка выпрямился.
– Ну, что скажете?
– Круто! – искренне улыбнулся Мишка.
– Правда круто, – согласился Вовка. – Только все-таки непонятно, почему она такая маленькая. Мы с Михановичем думали, будем шарить по ней туда-сюда, рассматривать кратеры. Может, даже «Аполлоны»[6] найдем. А она целиком влезла в телескоп. Еще и место осталось.
– «Аполлоны»? Это вы, конечно, загнули. Их не покажет даже самый дорогой телескоп…
У Вовки завопил телефон.
– Да, мам…
От резкого звука проснулась Маша. Наблюдения пришлось приостановить.
Вовка ушел домой. Мишку позвали ужинать. К телескопу он вернулся около девяти. Заглянул в окуляр и с удивлением не обнаружил в нем ничего, кроме нескольких подрагивающих звезд. Поднял глаза на небо. Точно: Луна ведь успела убежать и сейчас висела совсем в другой стороне.
Мишка передвинул штатив, заглянул в искатель. Почти попал. Поборолся с прибором еще с минуту. И вот Луна снова предстала перед ним в своем строгом, со всеми оттенками серого, обличии.
Глава 9
Ожидания и реальность
Время на пути к Меркурию тянулось медленно и однообразно: обслуживание «Альфа Ориона», тренировки, работа над новым посадочным модулем. Ничего по-настоящему захватывающего и интересного. Разве что упражнения на ортостоле[7]. Это такая кушетка с ремнями, которая может подниматься и стоять вертикально с привязанным к ней человеком. Идея с ортостолом появилась у Клавдии Васильевны, когда она поняла, что без отключения на корабле искусственной гравитации солнечные панели не починить. Так она хотела получше подготовить экипаж к невесомости. Клава попросила Эдика поколдовать у нее в медпункте, и уже через несколько дней после аварии каждому из обитателей «Альфа Ориона» предложили немного повисеть вверх ногами. Когда все прошли этот нехитрый тест, тренировки стали регулярными. Мишке такие упражнения нравились, хотя после них и приходилось ходить, держась за стенку.
На Земле первые дни и недели нового учебного года, напротив, проносились практически незаметно. Новые учителя, новые предметы, да и сама школа, по сути, новая (начальные классы занимались в отдельном корпусе). Мишка буквально разрывался между учебой, футболом, изучением астрономии и астрономическими же наблюдениями.
Еще и друзья постоянно приставали с просьбами показать в телескоп что-нибудь этакое. Больше всех донимала Вероника.
– Ты же обещал мне Луну, и звезды, и даже планеты, – чуть ли не каждый день напоминала она.
Мишка хотел ее пригласить, но все как-то не получалось: то погода не позволяла, то Луна была не в той фазе и выглядывала слишком поздно. Еще Мишка научился искать на небе Венеру и Марс. Сейчас они держались недалеко друг от друга, только появлялись перед рассветом. В это время Вероника наверняка спала. А если и не спала, родители вряд ли отпустили бы ее к Мишке в такую рань. К тому же Марс в виде красноватой горошины и Венера, похожая на крошечную фасолину, вряд ли подошли бы в ее представлении под определение «этакое». Мишка и за Луну-то немного переживал. Но на ней, по крайней мере, видны моря и кратеры. А это уже кое-что.
Удачный вечер выдался в конце сентября. Впереди была суббота, и Веронике разрешили немного задержаться в гостях. Пока Мишка настраивал телескоп, она уселась в плетеное кресло, обхватила колени руками и нетерпеливо ворчала:
– Долго еще? Я начинаю замерзать.
– Возьми плед.
– Нет уж, лучше ты пошевеливайся.
– Почти готово, – Мишка старательно вглядывался в окуляр. На самом деле он давно понял: более четкой картинки сегодня не будет, и теперь просто пытался поставить Луну ровно посередине.
– А мы вчера были на тренировке, – ни с того ни с сего вспомнила Вероника.
– Кто «вы» и на какой тренировке? – Мишка сделал вид, что не понимает. Хотя сам, конечно же, видел, как Вероника вместе со своей Галкой Ивашкиной пряталась на детской площадке напротив школьного двора, когда они разминались. Правда, покрасоваться не получилось: Петрович пришел на поле не в духе и гонял мальчишек по первое число.
– На вашей, естественно, – хихикнула Вероника.
– И что?
– Да так, ничего. Команда у вас в этом году хорошая.
Мишка покосился на подругу:
– А в прошлом, значит, была плохая?
– Не то чтобы плохая, – Вероника прищурилась. – Просто в прошлом году в ней было слишком много малышей.
– Ах вот оно что, – Мишка вернулся к окуляру.
– Ваш капитан, кстати, за лето прямо-таки похорошел, – продолжила Вероника. От ее слов Мишку слегка передернуло. Во-первых, он все еще злился из-за того, что Оскара снова сделали капитаном. И тут уж обидно было не только за себя, но и за ребят-шестиклассников. Во-вторых, Мишке не понравилось, что Вероника вообще заговорила про Оскара. Какое ей до него дело? А в-третьих, и это самое неприятное, она была права: за лето Оскар изменился. Похоже, он много тренировался и теперь играл не хуже остальных. Да и внешне стал больше похож на футболиста: вытянулся, подкачался и даже загорел. К тому же перед самым началом учебного года он остриг свои ужасные волосы и теперь ходил с модным ежиком и «молниями» на висках.
– Все готово, – Мишка сердито пнул табуретку, на которую опирался ногой. Вероника соскочила с кресла и подошла к телескопу.
– Ой, как интересно. А поближе посмотреть можно?
– Нет, – буркнул Мишка. Настроение у него испортилось, и теперь ему стало все равно, какое впечатление увиденное произведет на подругу.
– Похоже на декоративную штукатурку, – выдала наконец она. – У нас на балконе недавно делали ремонт – украсили так одну стену.
– А ты чего ожидала? – Мишка совсем ощетинился. Вероника, напротив, держалась весело и непринужденно, как, впрочем, и всегда.
– Я думала, она будет большая, с хорошенькими такими кратерами. Как на картинках.
– Ну извини, это тебе не «Хаббл»[8].
– Да ладно, не дуйся, – Вероника заглянула в окуляр еще раз, правда, скорее из вежливости, чем из любопытства.
– А кратеры все-таки где?
– Что значит где? – Мишка отодвинул ее в сторону, посмотрел в телескоп. – Справа по краю чем тебе не кратеры? А в середине, между прочим, Море Спокойствия. – Вообще-то, он сам не был уверен, что в середине именно это море, но сейчас такая мелочь, как номенклатура, значения не имела.
– Ну-ка, ну-ка, – Вероника снова прильнула к окуляру. Посмотрела. Напоследок даже пошевелила трубой, потом предложила: – Может, покажешь еще что-нибудь?
– Могу поискать Сатурн, – без особого энтузиазма отозвался Мишка. Вообще-то как раз сегодня
