на небо.
Валерия Александровича ребята нашли в гостиной. Он переодевал Машу.
– Ну же, милая, не хулигань. Нельзя же ходить голышом. – Малышка недовольно пискнула и пнула его ногой. Отец аргумент оценил и примирительно произнес: – Нет, можно, конечно. Только в нашей социально-культурной среде это не принято…
– Пап, тебе помочь? – предложил Мишка.
– Было бы неплохо…
Мишка справился с задачей быстро, почти профессионально: три месяца в Меленках не прошли даром. Когда Маша была одета, он уложил ее в манеж.
– Вы что-то хотели? – спросил отец
– А ты занят?
– Как видишь, сижу с Марусей.
– Мы думали посмотреть в телескоп.
– Сейчас ведь день.
– Да. Но вечером Вовку не пустят. Может, хоть что-нибудь? Все-таки уже не так рано.
– Ладно, пойдем.
Отец взял клюющую носом Машу на руки и направился к лестнице. Ребята пошли за ним. В Мишкиной комнате малышку уложили на кровать и занялись телескопом.
– Первым делом нужно собрать штатив, – отец начал разгребать сложенные в кучу металлические палки и пластиковые колпачки. Мальчишки принялись ему помогать. Спустя двадцать минут на полу в середине комнаты встала тренога метровой высоты. К ней прикрепили держатель с кольцами, вставили в него телескоп. Сбоку пристроили игрушечную подзорную трубу. Отец немного повозился с настройкой и объявил:
– Искатель готов. Маруся, кажется, спит? – он обложил девочку подушками, взял штатив с телескопом и вышел на балкон. Ребята тоже вышли.
– Так, на что бы нам посмотреть? Соседский дом ты, кажется, видел… – Мишка обиженно надул щеки. – Да ладно, – отец потрепал его по макушке. – Почему бы не начать с Солнца? Раз уж мы выбрались в такую рань.
– Ты же говорил, на Солнце нельзя смотреть в телескоп?
– А мы и не будем в телескоп. Принеси-ка мне лист бумаги.
– Альбомный подойдет?
– Вполне.
Через минуту на балконе выстроили настоящую баррикаду: телескоп направили объективом на Солнце, за ним поставили стул, на спинку стула приклеили чистый лист. На нем тут же появилась круглая тень от телескопа с наползающим на нее пятном света. Отец немного подвинул объектив, поколдовал с окуляром. Проекция Солнца встала в середину теневого пятна, на ней, слева, у самого края, нарисовалась пара небольших, но весьма выразительных точек.
– Что это? – удивился Мишка.
– Пятна.
– Серьезно?
– А вы как думали?
Мальчишки переглянулись.
– А почему они такие маленькие? – недоверчиво покосился на Мишкиного отца Вовка.
– Маленькие? Относительно чего? Относительно Солнца – действительно небольшие. А вот относительно Земли совсем наоборот. В то, которое поменьше, Земля с легкостью поместится целиком. Про второе и говорить нечего… Правда, само по себе Солнце так наблюдать не слишком-то интересно. Особенно когда оно такое спокойное. Вот если будет затмение… – Валерий Александрович задумчиво погладил картонную трубу телескопа.
– Ты его сдвинул, – проворчал Мишка.
– Вовсе нет.
– Смотри.
Отец взглянул на импровизированный экран. Солнце немного сместилось к краю теневого пятна.
– Хм-м-м… Ладно, ничего. Сейчас поправим.
Он немного подвинул трубу, круг света вновь оказался посреди тени.
– Давайте-ка поищем Луну.
– Вон она, – Вовка указал на бледный полукруг, всплывающий над деревьями.
– Да уж, не слишком яркая, – Мишка вздохнул.
– А мы вообще что-нибудь увидим, если она такая бледная?
– Что-нибудь точно увидим, – отец подмигнул ему. – Только погодите минутку: Марусю укрою. Балкон открыт, как бы ее не продуло.
Пока он ходил в комнату, мальчишки разглядывали растущую Луну, обсуждая, какие детали им удастся сегодня рассмотреть.
– Ну что, будем ловить прекрасную Селену[5] в наши оптические сети? – отец прикрыл балконную дверь.
– Селену? – переспросил Вовка.
– Так Луну называли древние греки.
– А-а-а.
– Вы трогали телескоп?
– Нет, – мальчишки повернулись к экрану: проекция Солнца снова пыталась ускользнуть из поля зрения объектива. На этот раз попытка ей почти удалась: в пределах теневого пятна осталась лишь треть Солнечного диска.
– Может, ветер? – предположил Вовка.
– Не думаю, – Валерий Александрович с хитроватой улыбкой покачал головой.
– Так это что, Солнце? – Мишка сам не поверил в свою догадку. Однако отец ее подтвердил.
– Честно говоря, я не ожидал такого эффекта, – добавил он. – Хотя… Подай-ка мне ручку.
Мишка достал из кармана короткий погрызенный карандаш:
– Сойдет?
Отец взял карандаш, поднял с пола альбом и начал что-то искать в телефоне, делая пометки. Вовка тем временем приблизился к Мишке и прошептал:
– Что значит «Солнце»? С ним что-то не так?
– Нет, просто это оно движется по небу так быстро, что уходит из телескопа прямо на глазах.
– Серьезно?
– Так и есть, – отец показал им свои расчеты. – Смотрите: полный круг на небе Солнце описывает за сутки, то есть за 24 часа. А круг, как мы знаем, это 360 градусов. Или не знаем? – он заметил сомнение на лицах мальчишек.
– Теперь знаем, – Мишка улыбнулся, отец тоже.
– Так вот: 360 делим на 24, получаем 15 градусов в час, то есть 4 минуты на градус. Теперь само Солнце, – он указал было на листок с расчетами, но тут же осекся. – Радианы вы, наверное, тоже не проходили? Значит, придется поверить мне на слово. В общем, видимый размер Солнца – примерно полградуса, а это значит, что диск Солнца съезжает по небу на свой собственный размер всего за пару минут.
– Четыре минуты на градус, значит, на полградуса в два раза меньше, – сообразил Вовка.
– Расчеты, конечно, грубые и не учитывают всех нюансов, но суть, в общем-то, понятна.
Мальчишки долго смотрели на экран. Темное пятно телескопа смотрело на них. Солнца на нем уже не было.
– Давайте все-таки займемся Луной, – предложил отец и повернул телескоп в другую сторону. Пока он возился с настройкой, ребята топтались позади.
– Как-то так…
Место у телескопа освободилось. Мальчишки, толкаясь, рванули вперед. Первым проскочил Вовка. С полминуты он пялился в окуляр.
– Она какая-то…
– Снова маленькая? – ухмыльнулся Мишка.
– В общем-то да…
– Дай посмотрю.
Вовка отступил на полшага. Мишка наклонился, прищурил правый глаз, левым прильнул к окуляру. Луна в телескопе и в самом деле оказалась небольшой: ее диаметр был раза в полтора меньше диаметра самого неба, точнее того его кусочка, который можно было рассмотреть в телескоп. Но зато, в отличие от бледного оригинала, висевшего над пожелтевшими яблонями, эта Луна была яркой, контрастной и на удивление… СЕРОЙ. Привычный золотистый оттенок остался лишь по краям. И то, скорее не золотистый, а радужный. Яркий ободок немного дрожал, то увеличиваясь, то уменьшаясь, а иногда исчезая вовсе. Это сбивало с толку, хотя, в принципе, не мешало рассмотреть темные пятна морей, резкие очертания их «берегов» и даже кратеры, лучше всего почему-то заметные на полюсах и вдоль рельефной линии, отделяющей освещенную часть Луны от ее темной,
