Он, конечно, заметил девушек, хотя они честно старались не привлекать внимания.
— Стажер Крис! — загремел его голос. — Вы уже вернулись?
— Наш первый штурман, — шепнула та подруге. — Держись, — и добавила погромче: — Так точно! Вернулась. Точно в срок…
— Вернее, даже на семь с половиной минут раньше срока, — тот бросил взгляд на комм. — Похвальная точность. А это кто с вами? Провожающая? Учтите, девушка, — это относилось к Валентине, — что, согласно правилам, провожающие должны покинуть оранжевую зону за пять минут до начала предполетной подготовки. Потому, что…
— Я знаю, — перебила Валентина, немного пугаясь собственной смелости. Как-никак, это первый настоящий штурман, с которым она разговаривала. — Я училась… Но я не провожающая.
— Валентина летит с нами! — выпалила Тиока, буквально грудью закрывая подругу. Грудь, надо сказать, была выдающаяся во всех смыслах этого слова.
— Стаж-жер Крис! — штурман аж поперхнулся. — Да вы… что в-вы… себе позволяете? Да в-вы… вы знаете, что такое «Устав внутрикорабельной службы»? Вы его хотя бы видели?
— Да, — храбро кивнула та. — И даже файл открывала. И прекрасно знаю подпункт шестой параграфа восьмого «О правилах нахождения посторонних лиц на борту». Один из членов экипажа имеет право провести одного пассажира, если будет доказано, что, во-первых, у пассажира есть веская причина находиться на борту, и, во-вторых, что его присутствие не помешает работе всего экипажа в целом. Ну, еще в-третьих, если у пассажира нет явных проблем с законом… Там есть еще подпункт четыре, о наличии заразных болезней, но это уже к делу не относится.
— Так, — судя по выражению лица первого штурмана, он был удивлен, услышав такие подробности. Явно не ожидал, что девушка знает устав. — И чем же вы докажете, что ваш пассажир имеет право находиться на борту?
— Тем, что она отстала от своего лайнера, а ей надо вернуться домой как можно скорее. У них там… форс-мажорные обстоятельства. Семейные проблемы… личного характера.
— Например? — им все еще не верили.
Валентине надоело стоять и слушать. В конце концов, решалась ее судьба.
— Я замуж выхожу, — выпалила она первое, что пришло в голову.
— Да? — первый штурман развернулся к ней так стремительно, словно женихом был назван он. Смерил девушку долгим взглядом, словно оценивая товар. — В самом деле?
— Да. У нас на планете… серьезные отношения, — принялась вдохновенно врать Валентина. — Сатурния — молодая колония. У нас пока основано только два города и восемнадцать более мелких поселений. Космопорт всего один, там… каждый человек на счету. Нас… обручают еще в младенчестве, согласно программе расселения. И каждая девушка должна сочетаться браком в строго определенное время, чтобы… успеть отдать планете долг. Если я хочу успеть поработать по специальности, то должна сделать это как можно скорее, пока не наступил пенсионный возраст, и пока я еще не потеряла навык.
Самая лучшая ложь — та, которая перемешана с правдой. Да, Сатурния — молодая колония. Да, на всех молодых колониях в первые десятилетия действует программа расселения, которая жестко регламентирует количество детей в семьях. Каждая женщина должна произвести на свет минимум троих собственных детей и выносить два эмбриона из зародышевого банка. И каждый колонист обязан отработать на благо колонии определенное количество лет. Существует также жесткая квота на количество тех, кто имеет право покинуть планету — скажем, на время получения образования. Постепенно эти программы слабеют, а потом и вовсе сворачиваются. Где-то через сто лет, где-то — через двести или триста. За пять минут такую информацию проверить невозможно. Значит, либо они вынуждены будут задержать старт на неопределенное время, либо осуществить проверку в космосе. А если она к тому времени будет находиться на борту, то не все ли равно, каков будет результат. Ее в любом случае абы где не высадят.
— Что ж, — мужчина явно пришел к тем же выводам, — это серьезная причина. Но есть еще одно препятствие, — он улыбнулся. — Вы — не член экипажа, стажер Ру. Вы сами находитесь в статусе привилегированного пассажира. И на вас этот подпункт устава не распространяется.
— То есть, я не могу помочь своей подруге? — прищурилась та. Валентина напряглась. Она хорошо знала эту интонацию капризной девочки, которой все должны.
— Нет.
— Хорошо, — Тиока развернулась «налево-кругом» так четко, словно училась в военной академии и сейчас сдавала экзамен по строевой подготовке. — Тогда я позвоню папе и скажу, что отказываюсь лететь на вашем корабле. Пусть ищет другой транспортник… а вы — другого спонсора. Так и передайте капитану! Пошли, Валентина. Закажем такси, доедем до моего дома, а там… — сделав несколько шагов, девушка бросила через плечо быстрый взгляд: — Вещи, так и быть, оставьте себе. На память. Валентина?
Та подхватила саквояж, потащилась следом, недоумевая. Но ее недоумение рассеялось, когда за спиной послышался новый голос:
— Что здесь происходит?
Новый голос принадлежал мужчине с необычным цветом кожи. Уже потом Валентина догадалась, что это просто на природный ярко-желтый цвет местного жителя наложился лиловый космический загар, так что получилось что-то грязно-болотное с разводами на щеках. Мужчина, судя по фигуре и морщинам, был уже не молод, да и выправка подкачала, но не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы не признать капитана. Было в нем что-то… властное.
Первый штурман отсалютовал и начал было докладывать, но Тиока перебила его с очаровательной улыбкой:
— Меня выгоняют.
— Вот как? — металла в голосе капитана прибавилось.
— Да. Я всего лишь хотела помочь подруге добраться до дома. Вернее, даже не до дома, а до пересадочной станции, где ее будут ждать. Нам все равно по дороге. Могли бы подбросить. Она очень торопится…
— Если она торопится, могла бы взять билет. Мы — не пассажирское судно. У нас график…
Первый штурман гордо улыбнулся, но Тиока ответила не менее победной улыбкой.
— У нее есть билет. Вернее, был. К сожалению, из-за меня она задержалась и не успела на посадку. И я теперь должна как-то компенсировать ей потерю…
— Предложив место на нашем корабле?
— Нет. Решив, что мой папа может зафрахтовать для нас другое судно.
— Это невозможно.
Капитан сохранял спокойствие, но Тиока улыбнулась еще шире.
— А вот он говорит, что — да!
— Вот как? — капитан смерил взглядом первого штурмана. Тот неожиданно побледнел.
— Я только напомнил, что стажер Крис не является членом экипажа и не имеет права воспользоваться пунктом «восемь-шесть». Этот подпункт…
— Я знаю, что это за подпункт, — перебил капитан.
— Тогда вы понимаете, что я не мог поступить иначе! Не говоря уже о том, что перегрузка на старте… и потом — где находится эта пересадочная станция? Она нам по пути?
