В 639 г. мусульмане направились на завоевание Северной Месопотамии и правитель этой провинции Иоанн явился к их военачальнику с предложением заключить мирный договор. Те согласились, взамен потребовав от византийцев передачи им годовой подати, что принесло халифу 100 тысяч золотых монет. Для Константинополя это было равнозначно потери заевфратских провинций. Когда Ираклий узнал об этом, он немедленно снял Иоанна с должности и отправил в ссылку в Африку. Договор с арабами был отменен, что лишь развязало им руки. В этом же году они овладели городами Ракка, Харран и Эдесса. Сопротивление оказали гарнизоны Дары и Телла-Маузелат, которые упорно защищали свои твердыни. Но пали и они, вследствие чего арабы перебили всех оставшихся в живых воинов[778].
Затем, в 641 г., арабы вторглись в остальные районы Месопотамии и овладели значительной частью ее территории. Вскоре жертвой воинственных арабов стала и Армения. Освободившись от Персии и Византии, Армения стала жить по своим законам, что означало в действительности непрекращавшуюся междоусобную борьбу аристократов. В течение нескольких лет – с 641 по 650 г. – те почти беспрепятственно грабили эту страну, пока перемирие между ними и Константинополем не предоставило Армении мира на несколько неспокойных лет[779].
Попутно арабы предприняли грандиозную военную операцию, целью которой стал захват Египта. К несчастью для римлян, военные силы 10 египетских провинций насчитывали не более 23 тысяч воинов, разбросанных по гарнизонам, а местное население – копты в массе своей не испытывали к Константинополю никаких теплых чувств. Политика Александрийского патриарха Кира, желавшего распространить унию на всю территорию Египта, не способствовала сближению римлян и коптов. В конце 639 г. арабский полководец Амр с отрядом в 4 тысячи воинов начал свой поход из Палестины. Последующие военные действия были трагично неблагоприятны для византийцев, которые в июне 640 г. потерпели здесь последнее, решающее поражение от арабов.
Местное ополчение и остатки римских отрядов спешно бежали в Александрию, паника охватила всех. Об обороне не могло быть и речи – все думали только о том, как спастись. Используя последний шанс, патриарх Кир отправился к Амру с посольством, но араб потребовал либо принять Ислам, либо выплатить большую дань. Не имея полномочий на ведение таких переговоров, патриарх известил императора о состоянии дел, но Ираклий почему-то заподозрил Кира в измене и вызвал того в Константинополь, где над архиереем состоялся суд. Хотя прямых оснований для обвинений патриарха найдено не было, император все же приказал префекту столицы отправить Кира в ссылку[780].
Возможно, причиной падения Александрийского архиерея являлась не гипотетическая и весьма сомнительная государственная измена, а воспоминания царя о том, какие обещания давал ему Кир, упросив Ираклия санкционировать унию, и к каким результатам это привело. Если это так, то старый грех не остался неотомщенным, и патриарх пострадал совсем не безосновательно.
Страшное время переживал Ираклий Великий, прекрасно осознавая, как опытный правитель, какое тяжелое бремя он, расставаясь с жизнью, перекладывает на плечи своих юных сыновей. Все его многолетние труды и подвиги растаяли в одночасье как дым, и потрясенное страшными поражениями Римское государство вновь оказалось на грани жесточайшего кризиса. Завоевания последних лет, цветущий Египет и благословенная Сирия оказались в руках захватчиков, с которыми Византия справиться в тот момент была не в состоянии.
Для современников оставался загадкой быстрый успех арабов, которому было дано объяснение одним из старцев: «Успехи сарацин нужно приписать ничему иному, как гневу Божьему за грехи римлян», и это объяснение было принято всеми безоговорочно. Но если говорить о материальных причинах, то нельзя не заметить, что в своей антипатии к византийцам сирийцы и копты держались монофизитских настроений и для них речь шла не о политической самостоятельности, а только о том, кто будет править ими. Они уже устали от господства греков-халкидонитов и теперь посчитали, что под арабами им будет житься лучше[781].
Нечего и говорить, что такая резкая перемена судьбы сломала императора Ираклия Великого. Имея все основания на то, чтобы прослыть спасителем Отечества, отдавая защите государства всего себя без остатка, многократно рискуя жизнью, он вдруг обнаружил, что «все тлен». Вероисповедальная политика царя привела лишь к тому, что его имя едва не проклиналось в Риме, а туземцы Сирии, составлявшие значительную часть византийского войска, проявляли неуклонное стремление отсоединиться от Империи. Армяне – некогда наиболее боеспособная часть римской армии, откололись от Константинополя. Они привели на царский трон своего претендента, и тот не чувствовал себя связанным по отношению к Римскому государству какими-либо обязательствами. Его брат Феодор, с которым было связано столько славных побед, находился в опале. А кровосмесительный брак царя все чаще и откровеннее осуждался в обществе.
В довершение всех бед резко ухудшились дела в Италии. Новый король лангобардов Ротари (636—652), арианин по вероисповеданию, сторонник жесткой дисциплины и неутомимый воин, в 639 г. возобновил военные действия. Он захватил все приморские города на протяжении от Тосканы до Луны, захватил город Тревизо и нанес византийцам поражение на реке Панаро. В следующем, 640 г. пала Генуя, и побережье Лигурии перешло в руки лангобардов. Вслед за этим лангобардские герцоги на Юге Италии предприняли успешное наступление и заняли Соренто, а, возможно, и Солерно[782].
Не желая находиться в удушающей атмосфере царского двора, престарелый император практически не приезжал в столицу, проживая во дворце в Иерии в кругу своей большой семьи. Он настолько отошел от дел, что даже обязательные, «протокольные» мероприятия перепоручал своим сыновьям. Нет ничего удивительного в том, что в конце 637 г. против императора был организован заговор. В состав заговорщиков вошли первые сановники Римской империи, а также представители армянской знати, осевшие в столице. Заговорщики хотели убить Ираклия и объявить царем его незаконнорожденного сына Иоанна, долгое время проживавшего в качестве заложника у Аварского хана и недавно выкупленного вместе со своими товарищами. Примечательно, что один из участников заговора не желал гибели великого императора и его детей, полагая, что достаточно просто сместить того с трона. «Вы называете их наместниками Божьими, следовательно, не должно этому свершиться, и в этом умысле я не согласен с вами»[783].
