что чистая, упорядоченная квартира с расставленной параллельно мебелью и висящими перпендикулярно шторами уже близко – только за угол свернуть. Вдруг что-то ударило учительницу в спину. Мисс Корнелия покачнулась, хаотично замахала руками и совершенно несовершенно плюхнулась в сугроб.
Ребятишки, игравшие в снежки, сгрудились в геометрически неправильную кучку вокруг известного баловника Питера Кармоди и испуганно затихли.
– Позвольте вам помочь, уважаемая леди! – произнес приятный голос.
Чьи-то сильные руки помогли мисс Корнелии подняться. Кто-то вежливо, аккуратно, не нарушая правил приличий, стряхнул снег с волос и вручил учительнице сумочку и шапочку.
Мисс Корнелия проморгалась, стерла с лица снег и хотела было поблагодарить спасителя, но слова замерли у нее на языке.
Перед ней стоял некто в белоснежном балахоне. На голове у незнакомца сиял золотистый полукруг, а за спиной виднелись сложенные крылья, по форме напоминающие равнобедренные треугольники.
– Я к вам с доброй вестью, мисс Корнелия! – Незнакомец склонился в поклоне. – Совершенство вашей души и принципов, ваши жизненные правила делают вас почти идеальным существом. Но увы, на этом сверкающем полотне есть одно грязное пятнышко. И это огорчает Того, Кто послал меня к вам.
Мисс Корнелия, смутившись, принялась отряхивать пальто и поправлять волосы.
– К сожалению, сейчас мой облик может огорчить кого угодно, даже не столь строгого судию.
– О нет, нет, дело вовсе не в этом. Я вижу свет жизни в ваших глазах, отблеск мечты под покровом, сотканным из теорем, аксиом, прямых и чисел. Ваша нелюбовь к светлому празднику Рождества печалит меня.
– Но праздники – это хаос, бессистемность, нарушение правильного порядка и порядочных правил! Это шум, песни, переставленные столы, разнообразно украшенные елки, разбросанные коробки и обертки от подарков. Снежки…
Мисс Корнелия передернула плечами. Жест, далекий от совершенства, но учительница была слишком огорчена, чтобы заметить это.
– Отчего же? Скажите, какую форму имел попавший в вас снежок?
– Шара. Самой идеальной фигуры в геометрии.
– Верно, – улыбнулся некто. – А чем украшена елка на площади?
– Тоже шарами.
– А верхушка елки украшена звездой – плоским невыпуклым многоугольником, не имеющим однозначного математического определения.
Слова незнакомца, подобно горячему глинтвейну, опалили сердце мисс Корнелии. Оно – впервые в жизни – пропустило удар, затем забилось ускоренно-неидеально.
– Видите, сколько прекрасно-геометрического таится в Рождестве. Вам нужно сейчас же слепить снежок и…
– Нет, нет и нет! – вспыхнула мисс Корнелия. – Подобная забава далека от совершенной геометрии и вступает в противоречие с моими моральными принципами.
– Напротив, уважаемая леди! Снежок летит по баллистической траектории. Рассчитать ее можно согласно формуле…
Некто в белом балахоне наклонился и написал на снегу: L(v, z) = (V2/9) × sin(2z).
– …где L – дальность полета, v – начальная скорость, g – ускорение свободного падения, z – угол, под которым было заброшено тело. Это не геометрия, но физика – наука почти столь же строгих формул и правил… Полагаю, вы достаточно учены и сможете рассчитать силу броска так, чтобы снежок попал… нет, конечно, не по голове, но под ноги шалуну Питеру.
Перед мысленным взором мисс Корнелии заплясали цифры и линии, выстраиваясь в изящную синусоиду траектории.
– Подержите-ка. – Учительница решительно сунула незнакомцу сумочку и, наклонившись, зачерпнула из сугроба пригоршню снега.
Спустя несколько минут на площади началась настоящая снежная битва, в которой приняли участие и школьники, и возвращавшиеся с работы взрослые, и продавцы сувениров, глинтвейна и пряников, и бывший церковный органист, приехавший в инвалидной коляске полюбоваться елкой. И конечно же, строгая учительница геометрии. Она так увлеклась игрой, что уже не рассчитывала ни параллельность своих шагов, ни баллистическую траекторию снежков.
А по темной улице, поправляя скособочившийся нимб и насвистывая рождественский гимн, шел некто в белом балахоне. Перед тем как завернуть за угол, некто обернулся и посмотрел на мисс Корнелию (волосы растрепаны, перчатки торчат из кармана, шарфик сбился набок) и мечтательно произнес:
– Настоящее совершенство!
Ирина Невская
Дед Мороз не стучится в двери
Все началось, когда мне было шесть. То лето выдалось каким-то особенно жарким, даже ночами стояла духота. Раскрытые нараспашку окна не спасали, и спать было совершенно невозможно. В очередной раз проворочавшись без толку в постели полночи, я выбрался потихоньку из кровати и пошлепал на кухню. Темнота меня никогда не пугала, а холодильник манил оставленным там специально на такой случай стаканом лимонада.
Я уже почти дошел до кухни, когда услышал в гостиной какой-то странный хлопок. Воображение мигом нарисовало парочку коварных грабителей или того лучше – привидений. Настоящих воров я видел только по телевизору, а о привидениях рассказывала бабушка. Не мог же я, в самом деле, упустить шанс увидеть их своими глазами? Конечно, не мог. Поэтому подкрался к двери и осторожно в нее заглянул.
В гостиной стоял человек, и если это был вор, то самый странный вор из всех, что я мог бы себе представить. Большой бородатый дед в красной шубе и шапочке, он стоял посреди комнаты и возился с какой-то штукой, похожей на небольшую книжку. Это был… Честное слово! Это был настоящий Дед Мороз!
– Дедушка?! – удивленно воскликнул я.
Он подпрыгнул и уронил свою книжку на пол. Не успел я толком ее разглядеть, как он быстренько ее подхватил и засунул в карман шубы.
– Хо-хо-хо? – неуверенно сказал он и добавил: – Ты почему не спишь?
– Жарко, – ответил я.
– Это точно, – уныло согласился он, – жарко, еще как. Вы зачем так натопили?
– Это не мы натопили, это лето, – объяснил я.
– Как лето?! Не может быть! – Он кинулся к окну и сразу же запутался в занавеске. Ее раздувал легкий ветерок, под окном удушливо цвела любимая мамина роза. Отрицать очевидное лето не мог даже Дед Мороз, но он все равно на всякий случай выглянул наружу, вздохнул, с досадой стянул шапку и снова достал из кармана свою книжку.
– Вот же дьявольское изобретение! – непонятно выругался он. – С курса сбился.
И опять принялся тыкать пухлыми пальцами в книжку, а я разглядывал его во все глаза, переминаясь с ноги на ногу. Даже пить расхотелось.
Спустя пару минут дед повеселел.
– Эй, парнишка! – окликнул он меня специальным, дед-морозовским, голосом. – Поди-ка сюда.
Я подошел поближе.
– Ну подходи-подходи, не бойся, – подбодрил он. – Видишь, как – заблудился я немного, помощь нужна. Тебя как зовут?
– Максимка.
– А сколько тебе, Максимка, лет?
– Шесть.
– Ше-е-е-есть! – восхитился он. – Ну, тогда ты точно справишься. Вот, смотри. – Он показал мне свою книжку. Вблизи она оказалась не книжкой, а скорее дощечкой, яркой, красивой. По ней бегали цифры и картинки, а наверху было что-то написано.
– А это что? – ткнул пальцем я.
– Тс-с-с, – цыкнул он, и я скорей отдернул руку. – Это моя… ракета. Она помогает мне успевать за одну ночь к каждому ребенку.
– Ракета? – разочарованно посмотрел я на деда и отодвинулся. – Думаете, раз я маленький, можно мне всякую ерунду говорить? Все знают, что Дед Мороз на санях приезжает.
– Да-а-а, тебя не обманешь, – уважительно покачал головой Мороз. –
