— Ну, ладно... Я скорее думала о... Возможно, мы могли быпоработать над нашей схемой по английскому. — Ее голос затихает, и онакраснеет, как угольки Ада.
— Схема по английскому... Прекрасная идея. Как я сам доэтого не додумался? — Я одариваю ее своей самой очаровательной улыбкой. — Ктебе или ко мне?
Ее брови поднимаются еще выше, пока она обдумывает свойвыбор.
— Наверно, лучше мне просто пойти домой, — говорит онанаконец.
— Как скажешь.
Мы едем в тишине, пока я не заворачиваю на улицу, ведущую кее дому, и она не выпаливает:
— Хочешь горячего кофе? Тут Старбакс за углом.
Шины взвизгивают, когда я слишком резко разворачиваюсь. Ястараюсь скрыть свою улыбку, смотря на ее попытки удержаться в кресле и незавалиться на меня.
_____________________
— Ну и откуда ты знаешь этого парня, Гейба? — спрашиваетона, глядя на меня поверх дымящейся чашки кофе.
— Это очень длинная история. — Длиной в семь тысяч лет.
— Так вы типа друзья?
— Скорее соперники.
— Как в футболе? — Она выглядит озадаченной, наверно, неможет представить меня футболистом.
Я наклоняюсь вперед и вглядываюсь в ее глаза, прикасаясьпальцами к тыльной стороне ее руки, лежащей на столе. Я вижу, как онавздрагивает, и электрический импульс проходит сквозь меня. Волнение? Ожидание?Пульс ускоряется под моими пальцами. Я совсем чуть-чуть воздействую на неесвоим сознанием.
— Давай лучше поговорим о тебе. Расскажите мне о себечто-нибудь, чего я еще не знаю, Мэри Фрэнсис Кавано.
Она откидывается назад и смотрит на меня какое-то время,прежде чем сказать:
— Я ненавижу свое имя.
— Тогда почему ты не станешь просто Мэри?
— Потому что это имя моей сестры. — Она опирается локтями остол, акцентируя внимание на некоторых изгибах, которые в значительной степениотвлекают меня.
Я заставляю себя глубоко вдохнуть и посмотреть ей в глаза.
— Твоя сестра тоже Мэри?
— Они все Мэри. Но только старшей сестре повезло застолбить этоимя.
— И как много у тебя сестер?
— Четыре.
— И вы все пятеро Мэри? Вы, наверно, часто путаетесь.
— Вот, почему мы не можем все быть просто Мэри.
— А какие вторые имена у твоих сестер?
— Ну, есть Мария Тереза (она Мэри). Мэри Кэтрин (Кейт).Потом я — Мэри Фрэнсис. Мэри Грэйс (просто Грэйс). И Мэри Маргарет (Мэгги).
Я с трудом сдерживаю хихиканье. Вот это даааа.
— Идеальная католическая семья, — говорю я, стараяськазаться искренним.
— Ну, можно и так сказать.
Хм... Кислый запах? Вина? Надо будет копнуть поглубже.
Сделав последний глоток кофе, она откидывает голову назад, расслабляяшею и выгибаясь, тем самым плотно натягивая рубашку в области груди. Волнажелания накрывает меня с головой, я почти теряю способность нормально мыслить.Закрываю глаза и пытаюсь очистить голову.
Сосредоточься.
Когда я вновь открываю глаза, она внимательно смотрит наменя.
— По-моему, мне пора домой... — говорит она немногоразочарованным голосом.
— Как скажешь, — отвечаю я, желая отвезти ее куда угодно,только не домой.
ФРЭННИ
Мы подъезжаем к моему дому, и Люк выключает двигатель.Лужайка вся в желтых полосах от света гостиной. Папа, как обычно, ждет.
Из стерео льется песня «Помешан» Saving Abel[11], рассказывая мне о том, что может произойти дальше,заставляя мое сердце учащенно биться, а воображение подкидывать все новые иновые образы. Я не ангел, я была с парнями и раньше. Не так, конечно, но всеже... Я это называю «Третьей базой с плюсом»[12]. Но я всегда держала все под контролем, а в мысляхникогда не было такого беспорядка, как сейчас с Люком. Как будто, даже безприкосновений, он пробрался ко мне в голову в поисках грязных мыслей ифантазий. И когда он обнаружил то, что искал, воплотил их в жизнь. Как будто ясмотрю фильм в формате 3D, яркий, четкий. И больше всего я ненавижу то, что мнеэто, вроде как, нравится. Нет, ни один парень не заставлял меня так терятьконтроль. Это пугает меня до чертиков...
Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что он внимательно смотрит наменя. Мгновенно из автомобиля словно выкачивают весь воздух. Пытаюсьвосстановить дыхание.
— Ну, спасибо за кофе, — говорю я, желая сбежать из машины,но, в то же время, мечтая остаться там на всю ночь.
— Так он был достаточно горяч для тебя? Кофе? Потому что вследующий раз, если захочешь, мы можем попробовать что-нибудь еще болеегорячее. — Эта его опасная усмешка. Но создается впечатление, что он пытаетсяне рассмеяться. Это он надо мной?
— Это было... — И я не знаю, как закончить, потому что то,что сейчас происходит у меня внутри... чертовски горячее кофе. Я еле сдерживаюсебя от того, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до него. — Ну, увидимсяв понедельник. — Я хватаюсь за ручку двери дрожащими руками и вдруг чувствую,как его ладонь ложится на мою. Он наклоняется ко мне и заправляет второй рукоймои волосы за ухо. Я ощущаю, как его губы щекочут мою кожу, когда он говорит:
— Буду ждать.
Его горячее дыхание у моего уха посылает дрожь по всему телу,и я с ужасом осознаю, что мягкий стон, раздавшийся в тишине, был моимсобственным. Смущенная, я тяну ручку двери, но его рука все еще удерживаетменя.
— И что? Никакого прощального поцелуя? — спрашивает он. Ярезко оборачиваюсь, и наши носы почти соприкасаются.
Я стараюсь не поддаваться панике, образовавшейся где-то в областижелудка, и не слушать ту часть, которая отчаянно хочет поцеловать его. Я смотрюему в глаза и собираю все свои силы, чтобы голос звучал как обычно, когда кладуему руку на грудь и отталкиваю.
— Не на первом свидании.
На мгновение выражение его лица становится пораженным, нотут же смягчается.
— Как скажешь, — говорит он. Его палец, обжигая, проводит чертупо моему подбородку, а затем он откидывается в кресле и улыбается. — Хорошихснов.
