Но, скорее всего, они не сдержались бы. Слишком сильно их тянуло друг к другу. Однажды он чуть не поцеловал ее. Он отлично помнил тот вечер – ведь на следующий день умерла его мать. А он… он наконец узнал, кто он на самом деле.
Больше они с Лианой не виделись.
Ксандер протянул руку к ней, коснулся ее изуродованной щеки, нежно провел пальцами до самой шеи. Он представлял момент атаки во всех деталях, будто своими глазами видя, как жгла ее кислота. Плеснув в щеку, задела нос, глаз, лоб, потекла по шее…
Другая половина лица осталась практически нетронутой. На ее фоне шрамы смотрелись особенно жутко. Как будто ее лицо было страшной ожившей картинкой из серии «до» и «после».
– Ты чувствуешь? – спросил он.
– Немного, – задумчиво кивнула Лиана. – Там, где пересадили кожу.
– Тебе пересаживали кожу?
– Да. Хотя я так и осталась монстром Франкенштейна.
– Ты не монстр.
– Не люблю лесть. – Лиана мгновенно насторожилась.
Ксандер опустил руку.
– Зачем мне льстить тебе? Мы же и раньше собирались пожениться.
– Это было в другой жизни. С другим лицом.
– Мне безразлично, что у тебя с лицом.
Лиана горько расхохоталась:
– Ксандер, ради бога, не лги! Твоя ложь оскорбляет нас обоих.
– Я буду с тобой откровенен. Мне все равно придется жениться. И главное для меня – чтобы этот брак укреплял мои позиции и шел на пользу Кионосу. В этом смысле ты – самая выгодная партия. Так что не важно, какие чувства я к тебе испытываю и что думаю по поводу твоего внешнего вида. В любом случае я не собираюсь хранить супружескую верность, так что мне плевать, насколько притягательной будет моя жена.
Лиана отшатнулась, как от пощечины:
– Ты просишь меня выйти за тебя замуж, и при этом сознаешься, что я тебя не привлекаю, и заявляешь, что будешь спать с другими?
– Я просто не хочу тебе лгать. То же самое я сказал бы любой женщине, если бы собрался на ней жениться.
– А почему ты не хочешь быть верным мужем?
– Какая тебе разница, если ты не хочешь принять мое предложение?
– Считай, что я его обдумываю. Удовлетвори мое любопытство.
Ксандер пожал плечами. Он испытывал легкое чувство стыда перед этой женщиной, хотя и понимал: женись он на ней тогда, когда она была красавицей, он все равно не удержался бы в рамках супружеских обетов.
Тогда он был молод, им двигала похоть, а не любовь. Возжелай Ксандер тогда другую женщину, он затащил бы ее в постель, наплевав на любые обещания, данные Лиане. Ну а сейчас… Он не привык себя ограничивать в разнообразных наслаждениях плоти, без удержу предаваясь им год за годом.
– Я никогда не пробовал хранить верность, – сказал Ксандер наконец. – Не могу представить себе, каково всю жизнь просыпаться рядом с одной и той же женщиной. Боюсь, мне с этим не справиться.
– Особенно если жена – урод.
– Это не важно. В любом случае меня не изменить.
– Жаль, что я не знала тебя по-настоящему до того, как мы обручились. Я бы не торопилась сказать «да».
– Тогда у тебя была масса вариантов. Сейчас их только два: вернуться в монастырь или остаться здесь и вместе со мной править Кионосом.
В ее глазах зажглось мрачное пламя. Столь разгневанной Ксандер не видел ее ни в этот свой приезд, ни тогда, в прошлой жизни.
– Ты очень любезно напомнил мне о моем нынешнем жалком положении. Но и я хочу тебе кое о чем сказать. Ты, конечно, остался красавцем, но ты – всего лишь мертвый побег на семейном древе Дракосов. Ставрос сумел помочь стране, которую ты разрушил. А что сделал ты?
– Ничего, – медленно проговорил Ксандер. – Но я хочу все изменить. Да, я совершал ошибки. Когда я бежал, я был страдающим, испуганным ребенком. А сейчас у меня почти не осталось сил. Моя душа в шрамах, моя жизнь – череда проступков, которые мне предстоит искупить. Но я здесь и пытаюсь сделать это. Я предлагаю тебе шанс править страной вместе со мной. Сделать жизнь лучше. Родить мне детей. Но ты можешь вернуться в монастырь и дальше совершать мелкие добродетельные поступки, хотя могла бы сделать гораздо больше. Отказав мне, ты откажешься от шанса сделать мир лучше.
Лиана фыркнула, презрительно оттопырив губу:
– Выходит, выйти за тебя замуж, делить с тобой постель и рожать детей – мелочи, о которых не стоит думать, пока у меня есть возможность исполнять свой долг?
– Помолчи и подумай о Кионосе! – крикнул он в ответ. Ксандер не понимал, зачем мучает ее. Надо было дать ей уйти. Почему он стоит в вестибюле дворца и упрашивать ее выйти за него замуж?
Потому что он решил, что Лиана Ксенакос станет его женой, и уже не мог представить на этом месте другую. Никто не сможет лучше ее помочь ему укрепиться в королевской роли и помочь стране.
К тому же Ксандер хотел ее. Наверное, это и было главной причиной. Он всегда получал желаемое.
– Ты омерзителен.
– И все-таки ты не уходишь. – Он облокотился на стену рядом с ней. – Думаешь, это будет настолько неприятно?
– Ты забыл, что я готовилась принять обет? То есть никогда не знать мужчин? Неужели ты полагаешь, что твое предложение заставит забыть об этом?
– Тогда вспомни о своей любви к человечеству. Или о том, что у тебя есть шанс вернуться на самый верх и насладиться триумфом на глазах всего Кионоса. Неужели ты предпочтешь дальше скрываться?
Лиана изо всех сил старалась дышать спокойно. Гнев, страдание и темные, необоримые страсти рвали ее на части. Близость Ксандера, почти касавшегося ее, запах дождя, грешных чувств, мужского тела заставили пульс пуститься в галоп.
Лиана лгала, утверждая, что секс ее не волнует. Она собиралась стать монахиней, считая, что ни один мужчина никогда не возжелает ее тело. Ксандер был прав: ей проще прятаться от мира, чем пережить отказ.
Ей нравились мужчины. И, повернись судьба иначе, она никогда бы не выбрала для себя жизнь без мужчин. Без семьи. Без детей.
Лиана вгляделась в его лицо. Просто красавец, как в прежние времена. Мысль о том, что он свяжет с ней свою жизнь, казалась смешной.
«Вспомни: ты стала такой из-за него. Потому что он сбежал, бросив страну гореть в аду. И даже не вспомнил о тебе. Ты нуждалась в нем, но его не было рядом».
Да, он решил уехать. Лишить ее будущего, о котором она мечтала. Почему бы не вернуть его? Но ему тоже придется пойти на жертву. Лиана не согласится на роль мученицы. Она непременно получит что-нибудь для себя.
Почему бы и нет? Зачем страстно жаждать мужских прикосновений, когда можно наслаждаться ими? Зачем мечтать о великолепии дворца, если она может стать его хозяйкой? Зачем мучиться от мысли о ребенке, когда она может стать реальностью?
