французов, освобождай садовых гномов[4].
Агата пожимает плечами. Когда я рассказала ей о Тиффани, она выдала: «Подумаешь, какая-то лампа». Для нее важно только то, что живет, рождается, меняется и умирает. До вещей ей нет никакого дела. Поэтому она с непостижимой нежностью склоняется над сухими палками в горшке и говорит:
– Смотри, вот этот куст тоже скоро зацветет. Это хеномелес, его еще называют японской айвой. Тебе повезло, цветы будут красными. Розовые считаются не такими аристократичными.
Агата показывает мне камелию, а потом снимает с лимонного дерева прозрачную ткань вроде всем известной плащаницы, чтобы проверить, как оно там.
– Лимонов будет навалом.
– Полный восторг.
– Цеанотус и вибурнум могут еще подождать. А это луковичные. – Агата показывает на какие-то проклевывающиеся ростки.
– Это что, сорняки? Мне еще и полоть?
– Ты что! Луковичные – это крокусы, гиацинты, нарциссы, фрезии, тюльпаны… – Агата продолжает перечислять названия, а потом говорит, что очень скоро вся терраса будет цвести и пахнуть. – У тебя тут даже сирень и глициния. Красотища. Могла бы радоваться, а не сидеть с кислой рожей. Такую террасу нечасто увидишь.
– Надеюсь, удобрять ничего не придется? – в ужасе вздрагиваю я.
– Нет, этим я сама займусь, – вздыхает Агата. – Если весна будет нормальная, тебе вообще ничего делать не придется. Максимум пару раз полить растения в маленьких горшках и травы.
С этими словами она указывает на горшки, из которых торчат жухлые веточки с вялыми листочками и кривенький розмарин. Я узнала его по запаху – отломила веточку и почувствовала запах жаркого.
– Вот увидишь, скоро чего тут только не будет… Тимьян, шалфей, майоран, мята, мелисса, кориандр…
– Кошмар!
– Ладно, я поехала, – хохочет Агата, – а то опоздаю. Ты знаешь Пьетро. Чуть что, сразу обижается.
– Еще бы. Тебя же всю неделю нет! Само собой, он хочет, чтобы ты торчала с ним все выходные.
– Ну да, причем не просто торчала.
Агата собирает в мусорный мешок сухие ветки, закуривает и садится за столик у калитки. Я насыпаю котам еще корма, пока мы не ушли. Уже почти полдень, Агата провела необходимый ликбез, и ей пора домой, а я сегодня обедаю с родителями.
– В каком смысле?
– Он хочет ребенка.
– Что? Разве ты не сказала ему, чтобы вернулся к этому вопросу лет через пять?
– Сказала. Но он настаивает. Тверд как камень. Думает, что если я забеременею, то брошу все, что мне дорого, и буду сидеть дома да сдувать пылинки с него и с младенчика.
– Слушай, сколько раз я тебе говорила: принимай таблетки, и ситуация будет у тебя под контролем.
– Нет уж. Я не готова пить таблетки. Боязно. Меня и кольцо устраивает.
Не хочу ничего знать о кольце Агаты. Не хочу вникать во все эти средневековые методы контрацепции. Я вот пью таблетки с шестнадцати лет без перерывов. Есть ли у меня парень, нет ли, я принимаю их постоянно, даже в периоды полного воздержания. Для меня это вроде корма для рыбок: раскрываешь рот и ни о чем не думаешь. Зато другие лекарства я не принимаю, разве что аспирин. Так что в моей аптечке только два лекарства – аспирин и противозачаточные.
Пока я закрываю ставни, кошки смотрят на меня с укоризной.
– Нечего корчить морды! Пока не вернусь, посидите в темноте. А то влетит в окно какой-нибудь Человек-паук – и кто будет отвечать?
Не дожидаясь от Пабло и Перлы ответа, я поворачиваю ключ, ставлю квартиру на сигнализацию и вместе с Агатой выхожу на улицу. Они с Пьетро живут недалеко от моих родителей, в районе Реджо Парко.
– От хозяина квартиры вести есть? Деньги он уже отправил? – интересуется Агата, пока я изо всех сил оттаскиваю ее от прилавков, появляющихся в районе Порта Палаццо каждое воскресное утро. Фермеры съезжаются на рынок торговать яйцами, морковью и прочей снедью.
– Само собой. Я уже все получила. И он каждый день строчит мне письма, точно пожилой родственник: «Как Ваши дела?», «Все ли в порядке?», «Не беспокоит ли Вас что-либо?». Просто невозможно…
– Ну а ты чего хотела? Это же не абы какая квартира. У него одна гостиная стоит дороже, чем наши с тобой квартиры, вместе взятые.
– Это ты про мебель и все тому подобное? Слушай, об этом я даже думать не хочу. Я вчера искала тостер и нашла такой набор столового серебра, что чуть не упала. Понимаешь, почему я все время боюсь забыть включить здесь сигнализацию?
– Что ж он банковскую ячейку не заведет?
– Откуда мне знать. Я вообще ничего о нем не знаю. Только что у него куча денег, кошки, роман с какой-то выпендрежной дамочкой и сын в Палермо.
– А тостер ты в итоге нашла?
– Нет. Но я, конечно, сама сглупила. Разве такие люди делают тосты? Ладно, пока, увидимся вечером.
Сегодня у нас семейный обед. Пришли бабушка с дедушкой. Лоренцо, который по воскресеньям не встает раньше трех, тоже здесь. Муффа уже таскает с тарелки нарезку. Она вечно голодна. Уж не знаю, кормят ли ее дома. Если и да, то редко.
Само собой, я оказываюсь в центре внимания. Мало того: похоже, этот великолепный ужин устроили специально, чтобы послушать истории и сплетни о людях из круга Галанти. У нас простая семья, особо интересного ничего не происходит: самое увлекательное, что мы обсуждали в последнее время, – это пройдет группа Лоренцо в X-Factor или нет. Неудивительно, что новость о моей работе на богача, уехавшего в Эстонию, производит фурор.
– А ты видела эту его загадочную пассию? – спрашивает мама, передавая мне блюдо с лазаньей.
– Мало соуса налила, – перебивает бабушка Тереза, мамина свекровь. К своей невестке она относится прекрасно, но не скрывает, что считает ее так себе кулинаркой. В целом бабушкино мнение соответствует действительности.
– Да, Тереза, вы правы, – отвечает мама. Она всегда – всегда! – соглашается с бабушкой, чтобы не ссориться, и это отлично работает.
– Да, видела, она мне показала квартиру и больше не появлялась.
– А чем она так загадочна? – спрашивает дедушка Марио. – А то у женщин либо загадочность, либо порядочность.
Дедушка у нас специалист по такого рода афоризмам. Что ни скажет – как будто словарь пословиц цитирует. Но на самом деле он придумывает их сам, хоть и проработал всю жизнь на заводе Fiat.
– Потому что у них какие-то непонятные отношения… Может, она замужем…
– Как это так? Женщина либо замужем, либо нет, чего тут гадать, – замечает бабушка.
– Обручальное кольцо у нее есть.
– Это еще ничего не значит, – внезапно выдает Муффа, которая обычно помалкивает. – У меня вон полно колец, но я же не замужем.
Она вытягивает вперед свои почти детские руки – непонятно, как ей удается взять ими хотя бы одну октаву, не то что две, – и демонстрирует
