пор.
Роберт. Мартин тогда отправился путешествовать пешком, а ты сказала, что проведешь несколько дней у Хэтчинсонов. Неужели тогда…
Фреда (очень спокойно). Да, именно. Мартин и я провели время вместе. И это было единственным временем, которое мы действительно прожили вдвоем. Для него не много все это значило — так, еще один эпизод в жизни.
Роберт. Как, но разве он не любил?
Фреда (в глубоком отчаянии). Нет, по существу, нет. Если бы любил, все было бы гораздо проще. Вот почему я никогда не могла тебе ничего сказать. Я думала, что, если я выйду за тебя замуж, все будет иначе. Это было нечестно по отношению к тебе, я знаю, но тогда я искренне думала, что все пройдет. И так же думал Мартин. Но это не прошло. Ты тоже знаешь. Это было безнадежно. Но ты не знаешь, насколько безнадежно это было для меня.
Роберт. Но почему сам Мартин мне ничего не сказал? Он же знал, как я был несчастен.
Фреда. Он не мог. Он отчасти боялся тебя.
Роберт. Мартин? Боялся меня?
Гордон. Да, это верно.
Роберт. Чепуха! Он никого не боялся, а меня и подавно.
Фреда. Нет, у него был какой-то необъяснимый страх перед тобой.
Олуэн (очень мягко). Это правда, Роберт. Он вас боялся. Я знала это.
Гордон. И я знал. Он мне как-то сказал, что, если ты действительно рассердишься, ты не остановишься ни перед чем.
Роберт (задумчиво). Странно. Я никогда не подозревал этого в Мартине. Боялся меня… не понимаю… почему? Из-за чего же? (Фреде.) Не могло же это быть из-за вашей…
Фреда. Нет, нет. Он не любил. (Окончательно теряет самообладание.) О, Мартин! Мартин!
Олуэн (подходит к ней и обнимает). Фреда, Фреда, не надо. (Пытается успокоить ее.)
Стэнтон. Ну-с, вы теперь сами видите, Кэплен, что вы натворили. Приятный вечер, нечего сказать.
Роберт. Я ни в чем не раскаиваюсь и рад, что все вышло наружу. Я только жалею, что не узнал всего этого раньше.
Стэнтон. А что бы вам это дало? Вы бы все равно ничего не смогли сделать.
Роберт. Прежде всего, знал бы правду. А затем можно было бы принять какое-нибудь решение. Я бы не стоял у них на пути.
Стэнтон (саркастически). Да вы и не стояли у них на пути.
Гордон (на которого весь разговор произвел очень тяжелое впечатление). Да, сам Мартин был виноват во всем. Он не любил ее, как говорит Фреда. Я знал это. (Фреде.) Он мне сам признавался.
Роберт (поворачиваясь к нему, недоверчиво). Он — тебе говорил?
Гордон. Да.
Роберт. Тебе, ее брату?
Фреда (оттолкнув Олуэн и поднимая голову). Гордон, я не верю тебе!
Гордон (горячо). Зачем мне лгать? Мартин мне сам говорил об этом. Он привык поверять мне все.
Фреда. Ерунда. Он считал тебя несколько нудным и надоедливым.
Гордон. Это неправда.
Фреда. Нет, правда, он мне об этом говорил даже в ту последнюю субботу, когда я принесла ему папиросницу. Он мне тогда сказал, что ты у него ночевал прошедшую ночь и ему стоило невероятных трудов от тебя отделаться.
Гордон (втягиваясь в ссору). Фреда, я знаю, ты все это сейчас выдумала. Мартин никогда бы не сказал этого обо мне. Он знал, как я его любил, и он по-своему платил мне тем же.
Фреда. Вовсе нет.
Гордон. Ты это говоришь из ревности.
Фреда. Нисколько.
Гордон. Ты всегда ревновала Мартина ко мне.
Фреда (горячо). Гордон, это возмутительная ложь!
Гордон. Нисколько.
Фреда. И все-таки он сам говорил, как устал от твоих вечных приставаний и внезапных истерик. Теперь я понимаю, что он хотел сказать этим. Всякий раз, когда его имя упоминалось сегодня вечером, ты впадал в истерику. В чем ты хочешь меня уверить, скажи, пожалуйста? (Схватившись руками за голову, отворачивается от него.)
Роберт (резко). Фреда, ты не в своем уме!
Гордон (в бешенстве, пронзительно-резким тоном, обращаясь к Роберту). Это все ревность, ревность. (Обращаясь к Фреде.) Если я был надоедлив, зачем ему надо было упрашивать меня приезжать в коттедж. Ты сама осточертела ему до смерти — своими домогательствами, своей любовью. Он сам признавался мне в этом и просил как-нибудь поговорить с тобой, чтобы ты оставила его в покое.
Фреда (в злобе). Ты мне отвратителен!
Гордон. Ну, так позволь мне тогда…
Олуэн (возмущенная, отталкивая Гордона в сторону). Прекратите! Замолчите оба, сейчас же!
Стэнтон (саркастически). Нет уж, дайте им кончить, раз они начали.
Гордон (кричит). И я как раз хотел передать тебе его просьбу! Но он застрелился.
Фреда. Не верю, не верю. Мартин не мог быть так жесток.
Гордон (подойдя к ней вплотную). Ах не мог? А что он сказал тебе тогда, когда ты привезла ему папиросницу?
Фреда. Что бы ни говорил — это не важно. Ты выдумал всю эту отвратительную ложь только затем…
Роберт (грубо). Послушайте, вы оба, я больше не хочу ничего слышать. Вы точно двое сумасшедших кричите друг на друга. Я понимаю тебя, Фреда, и сочувствую тебе, но, ради бога, помолчи. Я не могу больше этого вынести. А что касается тебя, Гордон, то ты или пьян, или…
Гордон (мрачно). Ничего подобного. Я так же трезв, как и ты…
Роберт. Тогда веди себя соответствующим образом. Ты не ребенок. Я знаю, что Мартин был тебе другом…
Гордон (поворачиваясь к Роберту, горячо). Другом? Он не был мне другом! В тебе, видно, течет рыбья кровь. Мартин был единственным человеком на свете, которого я действительно любил. Для него я сделал бы все на свете. Пятьсот фунтов! Боже мой, да я украл бы пять тысяч фунтов из кассы фирмы, только попроси он меня об этом. Он был самым замечательным человеком, которого я когда-либо знал. Иногда я готов был его ненавидеть. Иногда он изводил меня вконец. Но все это, в сущности, было не важно: он был Мартином, и я бы предпочел быть с ним, даже если бы он надо мной только насмехался, чем быть с кем-нибудь другим. Я как и Фреда… с тех пор как он умер, мне все все равно… Я не живу, а существую.
Роберт. А как же Бетти?
Гордон (угрюмо). Можешь оставить ее в покое.
Роберт. Очень бы хотел. Но не могу не думать о ней.
Гордон. Выбрось из головы. Она сама о себе позаботится.
Роберт. Это как раз то, чего она не может и не должна делать. Ты обязан это понять.
Гордон. Этого-то я и не понимаю.
