Спренгтпортеном и доставить на высочайшее усмотрение». Получив такое повеление, гр. Буксгевден писал Спренгтпортену: «Что касается до правительственных чиновников, которые в видах обеспечить расположение жителей уже занятой страны заменят шведских чиновников, — то я поручил губернатору Эмину испросить мнение в. высокопр-ва о том, какие из чиновников, по значению их должностей, наиболее могут иметь влияния на новых подданных. Затем надлежит снабдить этих чиновников нужными инструкциями, чтобы они могли исполнять свои обязанности, не посягая на права и преимущества прежде предоставленные им шведским правительством. В этом отношении г. Эмин, изложив инструкцию, представит ее в. высокопр-ву с тем, не изволите ли прислать мне ее с вашими замечаниями, дабы я мог внести на высочайшее утверждение, и уже потом приступить к назначению чиновников».
Губернатор Эмин[15] с своей стороны, не теряя времени, в тот же день имел объяснение с Спренгтпортеном, и кроме того в официальном письме от 14-го февраля) изложил ему вкратце те практические и непосредственные меры, которые требовались по его мнению для сохранения порядка в местном управлении. Указав между прочим, что по высочайшему повелению объявленному гр. Аракчеевым 8-го февраля, он, губернатор, вполне подведомствен главнокомандующему армией, и гражданское управление подчиняется военному начальству, Эмин предлагал бар. Спренгтпортену: во-1-х в городе Ловизе восстановить магистрат, со всеми прежними правами за исключением охраны в городе спокойствия и порядка, наблюдения за воинскими и «цивильными» зданиями, в коих помещаются военные чины и склады, и отвода квартир, под военный постой. Эти обязанности должны были принадлежать коменданту, в последнем случае по соглашению с магистратом; во-2-х ускорить устройство земской полиции, назначив коронных фохтов, городских писарей, ленсманов и др. чиновников; исполнять это по мере занятия местностей русскими войсками; в-3-х для наблюдения за финскими комиссарами или коронными фохтами учредить штатгальтера из русских чиновников, который под начальством Эмина имел бы в заведовании своем часть земской полиции. Мера эта предлагалась впредь до того, когда будут на местах ландсгевдинги, т. е. губернаторы. — Предлагалось немного, но то, что предлагалось, имело чисто практический характер, который в данную минуту имел наибольшее значение.
Спренгтпортен также не замедлил ответом, прислав его в тот же день. Но ссылаясь на недостаточное знание русского языка, на котором Эмин ему писал (autant que jai pu comprendre dune langue qui ne mest pas familière), и на неустройство еще его канцелярии и неимение переводчика, — барон отозвался невозможностью дать точное разрешение, о котором просил Эмин. С своей стороны Спренгтпортен указывал на необходимость принять немедленно меры к восстановлению порядка, доверия и удобства сношений. Раз порядок восстановлен, все пойдет само собой. В частности Спренгтпортен предлагал:
«1) переустроить без отлагательства гражданскую администрацию каждой местности по мере движения войск, не делая однако никаких изменений, что только увеличило бы сумятицу (réorganiser sans délai ladministration civile de chaque endroit à raésure quon savance, sans y faire pour le moment aucun changement, qui ne ferait quaugmenter la confusion).
«2) учредить здесь (в Ловизе) с этого времени центр временного управления и вызвать обычными публикациями чиновников из окрестностей для принятия ваших (губернаторских) приказаний, объявив отставленными от должностей тех из них, которые не будут им подчиняться; вы их заместите по вашему выбору другими; эти публикации могут быть сделаны в ближайшее воскресенье во всех приходах.
«3) безотлагательно восстановить сообщение между городами и деревнями, чтобы облегчить подвоз съестных припасов, объявив таможни упраздненными, что поощрит жителей, имеющих что для продажи.
«4) применить все действительные средства, для того чтобы восстановить доверие, которое военные меры неизбежно поколебали. Между ними учреждение охраны (sauve garde) было бы наиболее соответственно для установления отношений между землевладельцами и войсками. Более широкие меры можно принять тогда, когда достигнуто будет нечто более прочное, нежели то что у нас теперь существует».
Для пособия Эмину в отношении собственно языка, Спренгтпортен предлагал в его распоряжение состоявшего при нем подполковника Кнорринга.
Сличив представление Эмина и разрешение его официального руководителя, видно, что если первый предлагал немного, то последний едва ли еще не меньше. Один называл именами то, что нужно было в данную минуту сделать: магистрат, ленсманы, фохты, комендант и пр.; другой ему указывал необходимость восстановить порядок, доверие, т. е. цели, которые очень хорошо знал и первый, но вовсе не способы к их достижению, которые собственно и надо было точно выразить. Практические же меры, вроде вызова чиновников через публикации в церквах, имели третьестепенный характер и понимались сами собой. Снятие таможен не могло быть сделано собственной властью главнокомандующего и не принадлежало к мерам устройства местного управления. Предложение же «переустроить» гражданскую администрацию, «не делая однако никаких изменений», могло поставить в тупик всякого исполнителя.
Дав свой отзыв губернатору, Спренгтпортен нашел нужным всю переписку с ним, т. е. его письмо и свой ответ отправить к гр. Румянцеву.
«Я употребляю свое время, писал он от 16-го числа, как могу, чтобы ввести некоторый порядок в дела страны, сделавшейся театром всех зол, неизбежных при усиленных, маршах войск в такое крутое время года. Вы увидите при сем несколько листов того, что обсуждалось между мною и г. Эмином, который назначен временно губернатором. Все это прекрасно; но никто не думает о том, что мы по уши в снегу, что надо жить и отапливаться, что все это не может долго продолжаться без того, чтобы страна нам не помогла. А крестьянин испытывает на каждом шагу препятствия, которые удаляют его от нас. Без власти, как и без значения между главнокомандующим дающим приказания и губернатором их исполняющим, обязанный щадить и того и другого, я не могу устранить неурядицу царствующую в этой области. Восемь дней прошло, а мы все ни в чем не подвинулись. Мои принципы изложены в ответе губернатору — но вот и все!.. Мне начинают уже писать длинные письма о предметах, для решения которых достаточно одного слова. Важная роль ничего не значащего советника очень утомительна; я укрываюсь под защиту вашей дружбы и моего Августейшего Государя, и обещаю вам, что превозмогу все затруднения, когда дело идет о доказательстве моего усердия как одному, так и другому».
Каким, однако, образом разрешить «в одном слове» дело напр. об устройстве местного управления? Об этом именно писал «длинное» (на полутора страницах) письмо губернатор Эмин. Описывая гр. Румянцеву бедствия людей по уши в снегу и пр., Спренгтпортен не давал об этом знать в своих бумагах, ни Эмину, ни Буксгевдену.
Но, удостоверяя министра в своем усердии, превозмогающем все затруднения, Спренгтпортен на другой же день, 17-го февраля, писал гр. Буксгевдену совсем другое.
«…Малое время, которое остается мне здесь (в Ловизе)
