Иногда он удивлялся своей старшей дочери. У него былитвердые понятия о том, как девочки должны вести себя, чтобы не исковеркать своюжизнь или жизнь других людей. Они должны выходить замуж за достойных молодыхлюдей, быть покладистыми женами и рожать детей — столько, сколько даст имГосподь или сколько захотят их мужья. А потом они должны заботиться о своихмужьях и детях и о своем доме, да так, чтобы все было пристойно.
Райана он тоже воспитывал в строгости, предупредив сына отом, что он не должен жениться на первой попавшейся девчонке и не должендопускать того, чтобы девушка, на которой он жениться не собирается,забеременела от него.
Но девочки — это совсем другое дело. Они должны вести себякак следует… а не ходить на танцы полуголыми или нервировать родителейидиотскими идеями о высоком предназначении современных женщин. Иногда Бертдумал, что во всем виноваты фильмы, на которые его дочери ходили вместе сматерью. Сама Маргарет ничего подобного внушить им не могла. Она была тихоней,которая никогда не доставляла ему никаких неприятностей. Но Мэрибет… Она былапослушной девочкой, однако Берт был твердо убежден, что эти новомодные идеирано или поздно доведут ее до большой беды.
Мэрибет и Дэвид добрались до школы примерно через час.Похоже, по ним никто из одноклассников не скучал. Несмотря на то что пить натанцах не разрешалось, некоторые мальчики и даже девочки из их класса уже былинавеселе. В припаркованных машинах сидели парочки, но Мэрибет старалась этогоне замечать, стесняясь Дэвида.
Она почти не знала этого тихого мальчика из параллельногокласса и никогда не была его подружкой, но до него никто не приглашал ее натанцы, а ей очень хотелось пойти — хотя бы для того, чтобы иметь представление,что это такое.
Мэрибет уже устала быть вечной одиночкой и белой вороной. Уженесколько лет она была первой ученицей в классе; некоторые из ее одноклассниковненавидели ее за это, а остальные просто не замечали.
Кроме того, Мэрибет всегда стеснялась своих родителей, когдате приходили в школу.
Мать вела себя тихо, как мышь, а отец, наоборот,разговаривал очень громко и учил жить всех окружающих, и в первую очередь мать,которая никогда не осмеливалась противоречить ему. Она соглашалась с каждым егословом, даже если он заведомо был не прав.
А отец никогда не стеснялся высказывать свое мнение, дажеесли оно никого не интересовало, в особенности о предназначении женщин, их ролив жизни, о приоритете мужчин и никчемности образования. В качестве примера БертРобертсон всегда приводил самого себя.
Он был сиротой из Буффало и вместо того, чтобы окончитьшесть классов, пошел работать. Берт считал, что дальше начальной школы учитьсяне нужно никому, и то, что брат Мэрибет окончил-таки среднюю школу, иногдаказалось ей чудом.
Правда, учился Райан ужасно, его постоянно наказывали задурное поведение, но, поскольку это был его собственный сын, а не девочка, отецсчитал это всего лишь забавным.
Если бы не плоскостопие и не поврежденное во время игры вфутбол колено, Райан мог бы стать моряком и отправиться в Корею.
Мэрибет не о чем было говорить с братом.
Ей всегда казалось, что два таких разных человека не могутбыть детьми одних родителей и вообще появиться на свет на одной планете.
Райан был смазливым, высокомерным и довольно-таки недалекимпарнем. Трудно было предположить, что они близкие родственники.
— А что вообще тебя интересует? — однажды спросилаона брата, пытаясь разобраться, кто он такой и какое отношение имеет к ней.
Райан посмотрел на нее с удивлением, не понимая, зачем онаоб этом спрашивает.
— Машины, девочки… пиво… удовольствия… Папа говорит,что я должен как следует изучить механику. Это хорошо… потому что я вряд либуду работать в банке или в страховой компании. На самом деле мне оченьповезло, что я работаю у папы.
— Ну да, — тихо кивнула Мэрибет, глядя на негобольшими зелеными глазами и изо всех сил пытаясь почувствовать к старшему братууважение. — Но неужели тебе никогда не хотелось добиться чего-то большего?
— Чего-то большего? О чем это ты, сестренка? —недоумевая, переспросил он.
— Да чего угодно. Большего, чем просто работать вмастерской у папы. Например, поехать в Чикаго, или в Нью-Йорк, или найти работуполучше… или поступить в колледж…
Это были ее мечты. Это ей хотелось большего, но Мэрибет не скем было поделиться своими желаниями. Даже ее одноклассницы отличались от нее.Никто не мог понять, почему Мэрибет так серьезно относится к урокам и к своимотметкам, когда вокруг столько всего интересного, веселого и заманчивого? Какоеэто имеет значение? Для чего все это?
Она точно знала, для чего. Но в результате друзей у нее небыло, и Мэрибет вынуждена была ходить на танцы с мальчиками вроде ДэвидаО'Коннора.
Но мечты у нее отнять не мог никто — даже отец. Мэрибетхотелось сделать приличную карьеру, переехать в какой-нибудь крупный город,найти интересную работу и получить хорошее образование, если она сможет себеэто позволить.
А еще — когда-нибудь выйти замуж за человека, которого онабудет любить и уважать.
Она не могла представить себе жизни с мужчиной, недостойнымее восхищения.
Повторить судьбу своей матери, связавшей себя с человеком,который не обращал на нее никакого внимания, никогда не прислушивался к еемнению и даже не интересовался ее мыслями и внутренним миром, ей совершенно нехотелось. Она мечтала и верила, что всего достигнет.
У нее было так много устремлений и идей, что окружающиесчитали ее сумасшедшей — все, кроме школьных учителей, которые виделиспособности девочки, ее высокий потенциал и, как могли, помогали ей избавитьсяот связывающих ее уз. В школе многие преподаватели знали о том, как важно дляМэрибет Робертсон продолжить образование.
Но единственной возможностью выплеснуть свои самыесокровенные мысли, выпустить свою душу из клетки были для нее школьныесочинения на вольную тему. Учителя хвалили Мэрибет за обилие мыслей и идей… ночерез минуту переходили к скучной школьной программе. Она никогда ни с кем необсуждала своих планов на будущее и становилась все более замкнутой и одинокой.
— Хочешь пунша? — спросил Дэвид.
— Что? — переспросила Мэрибет, возвращаясь изпрекрасного далека своих мечтаний. — Извини… Я думала о другом… Прости,что мой папа тебя сегодня так долго мучил.
Понимаешь, мы поссорились из-за платья, в котором я хотелапойти на вечер, и мне пришлось переодеться.
Эти сорвавшиеся с губ слова заставили ее еще большесмутиться.
— У тебя очень красивое платье, — совершеннонеискренне ответил Дэвид.
Мэрибет прекрасно понимала, что он лжет.
