— Не нравится мне все это, —повторил я.
— Что он говорит, как я ловко действовал.
— Вроде бы так.
— Он слишком резко изменил мнение. Это нек добру.
— Не знаю. Это всего лишь подозрение.Званый обед, который он устраивает, возможно, не так уж невинен, как мыполагаем.
— Обед за счет ресторана! —воскликнула Берта. — О Господи, Дональд! Я пытаюсь сбросить свой вес.
Сижу на диете, как бы ни была голодна. Но тутя решила немного расслабиться, поесть вкусно и вволю.
— Может быть, Баффин ждет от этого обедаеще больше, чем ждете от него вы, Берта. Может быть, он возлагает на негобольшие надежды.
— Он этого и не скрывает, — сказалаБерта, — Он сам сказал, что за ним ведется слежка и, если обнаружится, чтоон дружит с «Кул и Лэм» и имеет шуры-муры с сержантом Селлерсом, это ему будетполезно.
— Ладно. Я свое сказал. Вы все равнохотите пойти на обед?
— Я иду? И ты идешь. И сержант Селлерсидет.
И если хочешь, можешь привести свою волоокуюсекретаршу. Я попробую быть с ней любезна.
— Когда вы пробуете быть любезнойженщиной, это похоже на камнедробилку, которая пытается ходить на цыпочках.
— Ну тебя к черту, — пробурчалаБерта.
Я пошел к двери. Она сообщила мне вдогонку:
— Селлерс заедет за мной и отвезет в«Баффинс Грилл». Мы ждем тебя там к восьми.
— Только этого не хватало! —огрызнулась она.
Глава 5
Перед самым ленчем в кабинете раздалсятелефонный звонок. Сняла трубку Элси. Она вошла ко мне в кабинет и сказала:
— С тобой хочет поговорить мистер СтармэнКалверт. Он говорит, что ты его знаешь.
Она смотрела на меня, вопросительно поднявброви. Я кивнул и взял трубку.
— Алло!
— Привет, молокосос! — услышал ясаркастический голос Калверта.
— Вы, может быть, ошиблись номером. С кемвы сейчас говорите?
— С Дональдом Лэмом.
— Правильно.
— Молокосос, — повторил он.
Я молчал.
— Ты думаешь, что вчера вечером был оченьумный.
Имей в виду — ты сильно испортил дело и ещепожалеешь об этом.
— Вы сообщаете мне это бесплатно? Илихотите что-нибудь получить за такую информацию?
— Раз ты так ставишь вопрос, я скажу, чтоя действительно хочу получить кое-что. И получу то, что хочу. Ты был вчератаким умником, что вел двойную игру со своим клиентом. Ты подставился. И ясобираюсь этим воспользоваться. Вчера ты держал в руке кнут. Или думал, чтодержишь кнут. Сегодня положение изменилось — я сижу в седле. Ты оставиллазейку, которая дала мне возможность взять вожжи в свои руки. Мальчик! Когдатвой клиент узнает, что я намереваюсь сделать, он вырвет у себя на голове всеволосы. А когда он вырвет себе волосы, твоя репутация, как баловня и любимчикасудьбы, провалится сквозь землю. — Его смех заскрежетал в трубку, какбудто он царапал стеклом по терке.
— Могу я задать вопрос? — спросил я.
— Можешь задать вопрос. Но я не отвечу,если он мне не понравится.
— Почему вы позвонили мне?
— Просто чтобы ты не лопнул отсамодовольства, считая, что вчера вечером был большим умником. Я еще не говорилс твоим клиентом. Но когда поговорю, ты сразу узнаешь от него об этом.
— И когда это произойдет?
— Я еще не совсем готов к тому, чтобыпредъявить ему свои требования. Но ты услышишь от него кое-что уже сегодня дополуночи. И он будет при этом в полной панике.
— Может быть, вы расскажете мне, чего выхотите?
Снова заскрежетал его саркастический смех:
— Знаем мы эти старые штучки частныхдетективов.
Ваша техника — удержать человека разговоромподольше. Быть хладнокровным. Не терять голову. Говорить и заставлять говоритьдругого. А в это время ваша секретарша небось уже пытается установить, откуда язвоню. Если хотите, я вам сам скажу, откуда звоню, и назову номер телефона…
— Не стоит, — сказал я. —Просто интересно знать, что у вас на уме.
— Я скажу, что у меня на уме. Мне оченьне понравилось, когда ты потребовал, чтобы я дал снять свои отпечатки пальцев.
— Догадываюсь об этом, — сказал я.
— Когда ты все же заставил меня сделатьэто, то по-настоящему задел меня за живое. А задев меня за живое, ты открылдверь для больших неприятностей, многих неприятностей.
— Неприятностей для меня?
— Для тебя. Для Баффина. Для всех.
— А что, собственно, плохого в отпечаткахпальцев?
— Мне это не нравится. И все. У меня нетпреступного прошлого, и никто не может что-нибудь навесить на меня, используяэти отпечатки. Но мне не нравится сам факт. И еще, Лэм, я хочу вернуться красписке, которую я подписал. Я готов дать тебе короткую расписку в получениидесяти тысяч долларов. Если ты пойдешь мне в этом навстречу, я гарантирую, чтобольше никогда не предъявлю никаких требований ни Баффину, ни кому другому. Ноя хочу получить назад бумагу с отпечатками пальцев! Хочу от тебя заверения, чтос нее не сделано фотокопии! И хочу, чтобы ты принес извинения за грубое иоскорбительное отношение ко мне!
— А если я не сделаю, как выхотите? — спросил я.
— Тогда ты пожалеешь о том, что у тебя неоказалось немного больше ума и немного меньше заносчивости, чтобы, пока быломожно, отвести беду. Но я хочу защитить тебя и дать возможность сохранить лицо.Я скажу Баффину, чтобы он заставил тебя вернуть мне мою расписку и отпечаткипальцев, чтобы он заставил тебя сотрудничать со мной.
— Вы уже говорили с ним об этом?
— Еще нет. Но обязательно поговорю.
— Когда?
